О чем говорили нобелевские лауреаты по литературе в своих стокгольмских лекциях?
Светлана Алексиевич – первая белорусская писательница, получившая Нобелевскую премию по литературе, выступила с речью-обращением в Стокгольме. Её лекция по не вполне понятным причинам не транслировалась на национальных телеканалах. Поэтому «Витебский курьер» представит текстовый обзор выступления автора «Чернобыльской молитвы» и «Цинковых мальчиков».
Предваряя данный материал, посмотрим вместе с «Белорусскими новостями», с чем же обращались предшественники Алексиевич с трибуны Стокгольма, какие проблемы волновали лауреатов Нобелевской премии по литературе последних пяти лет.
2010 год
Марио Варгас Льоса (Перу)
Нобелевская премия за «детальное описание структуры власти и за яркое изображение восставшего, борющегося и потерпевшего поражение человека»
Этот писатель с активной гражданской позицией принимал непосредственное участие в политической жизни своей страны, а в 1990 году даже баллотировался в президенты. Выступая в Стокгольме, он рассказал о том, как прошёл долгий путь от веры в светлые идеалы социализма к идеям либеральной демократии.
В юности я был марксистом и верил, что социализм станет лекарством от эксплуатации и других видов социальной несправедливости, которые обострялись в моей стране, в Южной Америке и других странах третьего мира. Я разочаровался в государственничестве и коллективизме, и теперь превратился (или пытаюсь превратиться) в человека демократических и либеральных убеждений; этот процесс был долгим и сложным.
Нобелевский лауреат убеждён, что, несмотря на многочисленные беды и катастрофы, современное общество в состоянии одержать победу над ними и построить свою жизнь на таких понятиях, как «политический плюрализм, мирное сосуществование, толерантность, права человека, власть закона, свободные выборы».
Цветут пышным цветом новые формы варварства, подогреваемого фанатизмом; с распространением оружия массового поражения нельзя игнорировать вероятность того, что крошечная группа безумных спасителей мира может устроить ядерную катастрофу. Мы должны помешать им, сразиться с ними и одержать победу.
2011 год
Тумас Транстрёмер (Швеция)
Нобелевская премия за «точные и богатые образы, которые дали читателям по-новому взглянуть на реальный мир»
Услышать речь 80-летнего писателя не представилось возможным по причине его болезни (лауреат страдал афазией). В марте 2015 года Тумаса Транстрёмера не стало, однако одну из самых значимых литературных наград он успел получить. Нобелевская лекция писателя прошла в формате поэтического вечера: приглашённые актёры читали стихотворения лауреата.
Ранее в интервью писатель рассказывал о том, что наиболее сильно повлияло на его жизнь: детство в нейтральной Швеции во время Второй мировой войны стало тем опытом, который наложил неизгладимый отпечаток на личность будущего автора.
Швеция была нейтральной страной, но окружающие страны были оккупированы Германией – Норвегия была оккупирована, Дания была оккупирована. Швеция была независимой, но в то же самое время находилась в изоляции. Люди разделились — одни были за немцев, другие – за союзников. Напряжение было очень сильное, и в детстве я его постоянно ощущал.
2012 год
Мо Янь (Китай)
Нобелевская премия за «галлюцинаторный реализм, с которым он смешивает сказку, историю и современность»
Этот китайский писатель не был в списке фаворитов у букмекеров: все они ставили на то, что «нобелевку» по литературе получит японец Харуки Мураками. Однако принцип, который Мо Янь взял за основу своей творческой деятельности, дал заслуженные плоды.
Я недоучился, с лихвой познал, что такое голод и одиночество, мучился от нехватки книг, но в силу этого рано приобщился к великой книге жизни. Мои походы на рынок, чтобы послушать сказителя, как раз и стали одной из страниц этой великой книги, — отмечал лауреат. – Моя задача на самом деле была несложной: писать по-своему и о своем. По-своему – значило в хорошо знакомой мне манере рыночных сказителей, так же как рассказывали мои дед с бабушкой и деревенские старики.
Выступая на лекции, писатель отметил ту неоднозначную реакцию, которая возникла из-за неожиданного решения Нобелевского комитета.
Я наблюдал за разыгрывающимся вокруг меня представлением, как зритель в театре. Видел, как лауреата премии осыпают цветами, забрасывают камнями и поливают грязью. Еще не было такого писателя, произведения которого нравились бы всем, тем более в такое время, как сегодня.
2013 год
Элис Манро (Канада)
Нобелевская премия как мастеру современного короткого рассказа
В 2013 году писательнице исполнилось 82 года. Из-за плохого самочувствия она не смогла приехать в Стокгольм, поэтому традиционной лекции не было. Примечательно высказывание Элис Манро о своём признании как литератора: на вопрос, думала ли она, что когда-нибудь будет удостоена такого высокого звания, ответила:
Нет, никогда не думала, я ведь была женщиной. Я знаю, что женщины были лауреатами, но это все равно неожиданно. Я, безусловно, благодарна такой высокой оценке, потому что, знаете, многие писатели недооценивают свою работу.
2014 год
Патрик Модиано (Франция)
Нобелевская премия за «искусство памяти, с которым он выявляет самые непостижимые людские судьбы и раскрывает жизнь во время оккупации»
Вторая мировая война и оккупация – главные темы романов Модиано, ведь он был свидетелем страшных военных лет. На лекции писатель вспомнил о том, оккупированном, Париже – мрачном, странном и по-своему прекрасном городе, которого уже и нет.
Я – дитя войны или, точнее, ребенок, который обязан своим рождением оккупированному Парижу. В том Париже из дурного сна, где каждый мог стать жертвой доноса или облавы на выходе из метро, между людьми, которые в мирное время никогда бы не пересеклись, происходили случайные встречи; в сумраке комендантского часа рождались непрочные связи, без какой-либо уверенности в том, что удастся встретиться вновь. В результате этих зачастую мимолетных, а иногда и злополучных встреч рождались дети. Вот почему Париж оккупации всегда был для меня неким подобием первородной ночи. Без него я никогда бы не появился на свет. Тот Париж все еще преследует меня, а его приглушенный свет порой пронизывает мои книги.
