Фестиваль этнической музыки, карельское Сейдозеро, видение Шамбалы, возвращение архаики, польза путешествий в дикие места – об этом и многом другом рассказывает известный витебский художник
В конце июля по некоторым белорусским и российским сайтам прошлась волна публикаций о якобы исчезновении Дмитрия Сухинина с его другом Алексеем Фомичёвым после того, как они приняли участие в фестивале «Белый шум», который проводится в Карелии. Паника возникла нешуточная. Но как прояснилось вскоре, распространители подобного рода новостей, не зная страсти художника к путешествиям, не учли того фактора, что он, конечно же, не ограничится музыкальным фестивалем и использует возможность дальнего похода к сакральным местам Кольского полуострова. В августе художник космических планов бытия вернулся и рассказал нам в эксклюзивном интервью о результатах своих изысканий.
Дмитрий Сухинин является подлинным «гражданином мира» и в своей космической тематике, выраженной в картинах, и во владении многими музыкальными инструментами разных этносов, и в увлечённости изучением архаических духовных традиций, и, конечно же, в любви к путешествиям. В своём новом путешествии за пределы границ Северного полярного круга к легендарному Сейдозеру, мегалитические сооружения вокруг которого определённые исследователи даже возводят к примордиальной (т.е. изначальной) традиции и «северной прародине человечества», художник получил свидетельства о несомненной сакральной силе этого места. А по возвращению создал впечатляющее видео.
Одним из главных объектов исследования Дмитрия Сухинина являлись сейды – преимущественно каменные сооружения, среди которых наблюдается достаточное число мегалитов. Художник столкнулся с духовной реальностью цивилизации, обладавшей совершенно иными формами познания, немыслимыми в нынешних условиях средствами постижения окружающего мира. А начали мы интервью с «Белого шума», органично соединяющего традицию и современность, природу и космос, хтоническое и небесное – всё, что так характеризует само творчество Дмитрия Сухинина. Общение происходило в гостеприимном Художественном салоне-галерее «Стена».
– Расскажите о фестивале «Белый шум», как регулярно он проводится, каковы его цели?
Д. Сухинин. Фестивалю уже несколько лет. Это фестиваль этнической направленности, на нём проводятся мастер-классы, занятия по йоге, демонстрируется творчество художников, но главное – это музыка. Все участники фестиваля должны были жить в палатках, это непременное его условие. Проходит он на косе, уходящей в Белое море. Это довольно большое пространство. Там четыре сцены, они разделены по стилям музыки. Есть трансовая музыка, чиллаут, сцена исключительно живых инструментов. Был один совершенно уникальный живой инструмент. Группа состояла из двух человек, мужчины и женщины, и у них была лодка, которая называется «лодка струн». Это долблёная лодка, как каноэ, и внутри неё натянуты струны, от басовых, самых низких, до высоких. И они в четыре руки играли на таком инструменте. Действительно, уникальное зрелище, поразительный проект… Говорили даже, что они непосредственно на этой лодке передвигаются. То есть это не просто инструмент, но ещё и вполне реальная лодка, ибо её размер метра четыре в длину.
Основой «Белого шума» является этника. Никакого отклонения от этники быть не может, и люди, которые туда едут, знают, чего ожидать. Мне предложили выступить там, я играл на сякухати, это японская бамбуковая флейта. Я написал программу на полтора часа совместно с другой исполнительницей. Её зовут Luana Silense (Itokashi), у неё очень много различных звенящих тибетских чаш, колокольчиков, также она исполняла вокал. Мы открывали и закрывали фестиваль, а он длился четыре дня. Было огромное количество музыкантов с их инструментами: барабаны, варганы и прочие… Получилось действительно шаманское действо, при котором люди испытывают трансовое состояние. Примечательно, что так как действо происходит за Северным полярным кругом, то не темнеет, Солнце идёт по кругу, и ты уже не понимаешь, какой день и где находишься.
Там были не просто музыканты, но люди, собирающие фольклор, и в современной электронной форме его передающие. Получается очень удачный симбиоз этники и современных электронных возможностей, это не портит оригинал. Прелесть фестиваля заключалась в том, что было много оригинальных групп, которые пели. Чистые голоса, которые пели в основном древнеславянские песни. И когда ты слышишь на очень сильном звуке, оно пронизывает очень глубоко. Сидишь и думаешь: лишь бы это не кончилось. Возникающее трансовое состояние стирает обычные городские биоритмы. Потому находишься словно в космосе: если не посмотришь на часы, то не поймёшь, сколько времени и какое число. В принципе, это и не нужно.
Были чайные комнаты, вегетарианские кафе в виде футуристических сооружений. В общем, не заскучаешь, всегда есть чем заняться. Эта коса возле посёлка Чупа была отрезана и отдана людям под проведение фестиваля. Конечно же, имелся магазин, приходили и местные жители, которых можно было отличить сразу. Им было весело, но они не понимали, что происходит. Кругом музыка, какие-то люди с дредами, все в одеждах странных. Но им очень хотелось во всём этом участвовать, и кто как мог участие принимал… Но всё равно с трудом понимали, что происходит.
– Как появилась мысль завернуть в первозданные карельские края, что в итоге и вызвало переполох у некоторых наших слишком нетерпеливых и впечатлительных сограждан? Это уже было в планах или произошло спонтанно?
Д. Сухинин. Идея зрела давно. Я уже год никуда не выезжал и просто было нужно куда-то ехать. Нужно было где-то поиграть, порисовать, и при этом обязательно хотелось увидеть горы. И вот один из постоянных путешественников на Сейдозеро предложил данный маршрут. Как я узнал впоследствии, довольно много людей после окончания «Белого шума» едут к Сейдозеру. Это вроде мистического маршрута, паломничества. Сначала нас было четверо, но ещё четверо человек вскоре присоединились к нам.
Купили билет до станции Оленегорск, от которой нужно ещё 80 километров ехать в соседний поселок. Там уже начинаются тундры и цивилизация очень точечная, ибо между пунктами как раз те самые 80 километров. Меньше просто нет… В Оленегорске нашли автобус и нас высадили в нужном месте, откуда мы вошли в каньон. И вот с этого места начал нас хорошо поливать дождь и проверять разные духи: насколько мы серьёзно относимся к избранному маршруту. Через каньон мы пошли вверх по перевалу, там высота 600 метров. У всех были очень тяжёлые рюкзаки: продукты, амуниция, и потому мы шли очень медленно. В группе к тому же были 4 девушки.
Поход через перевал с ветром и дождём раскрыл все «прелести» мокрой сырой погоды. Мы натягивали тент над большими камнями, когда прятались или готовили еду, ждали, когда туман станет меньше, чтобы идти по сейдам, и потом вновь отправлялись в путь. Если свернёшь не туда, это плохо может кончится. Вот так рывками мы пришли к спуску в Долину тысячи ручьёв. Спуск был очень резкий. Именно там начинается микроклимат: возникает густой лес, начинают журчать ручьи с идеальной водой. Наш путь длился двое суток. А он может длиться от 3 часов до 2 суток, смотря кто и как идёт. Мы переночевали, и наутро сделали последний рывок на Сейдозеро. Дошли до места, где решили сделать базовый лагерь, чтобы от него уже уходить на всякого рода исследования. Это оказалось очень удобно.
– Каковы Ваши впечатления о природе и мегалитах, и что удалось исследовать возле легендарного Сейдозера?
Д. Сухинин. Так далеко на Севере я оказался впервые. Но в Карелию я езжу довольно часто: каким-то непонятным образом меня туда тянет. Мне кажется, что разумная жизнь пошла именно оттуда, из Севера. Этот северный вектор мне особенно интересен: с огромными камнями, насыщенным лесом, и я уже изначально знал, что могу там почерпнуть. Саму же глубину содержания я ощутил непосредственно на месте.
Ещё на «Белом шуме» мной овладело очень странное спокойствие. Конечно, было много факторов воздействия: озоновый слой тоньше, своеобразные магнитные поля, и я чувствовал полноту спокойствия. Спать не хотелось, а хотелось просто сидеть и впитывать позитивную информацию. У меня родилась аналогия с фразой «пустить корни». Когда же мы двинулись к Сейдозеру, там ощущение непонятного спокойствия ещё более усилилось. Сидишь, созерцаешь и чувствуешь себя в полноте, у тебя всё есть, и ты наслаждаешься.
Хочется отметить свойство в принципе всех горных массивов, заключающееся в том, что расстояние оценивается неадекватно. Ты видишь вершину, которая, казалось бы, совсем недалеко, но на деле идти к ней целый день. И там несоответствие расстояний с теми мерилами, которые уже сложились в голове городского человека.
Многое осталось неисследованным: различные лабиринты, водопады, Шаман-гора, вообще на каждом пике вокруг Сейдозера есть нечто интересное и необычное. Мы исследовали Куйву – изображение огромного духа на скале, вокруг которого существуют ряд легенд. Мы взобрались на эту скалу с сейдами, с которой раскрывается впечатляющий обзор вдаль. Когда нет облаков, видны соседние озёра, ещё большие по своему объёму.
Мы встретили старого геолога, который рассказал нам, где на поверхность выходят минералы, и пошли исследовать эту жилу. Шли часов пять, и поднимались ещё несколько часов наверх, потому что жила выходит на вершину горы. В результате мы увидели эти аппатитовые, эгириновые, эвдиалитовые, натролитовые звёзды, там получается четыре-пять видов минералов, и всё это валяется у тебя под ногами. Сложно удержаться что-то оставить, в итоге я набрал пакет, в котором было 10 килограмм различных минералов, и понял, что он не выдержит вес. К тому же пять часов нужно идти обратно назад, и я его просто не донесу. Мы сделали несколько заходов на эту жилу, и я принёс в лагерь несколько пакетов. Мы отмывали, очищали и классифицировали минералы. В итоге большую часть всё равно пришлось отбросить, потому что нести всё на себе через перевал невозможно. Надо ведь было возвращаться обратно в цивилизацию…
Обнаружили мы святилище, представляющее собой идеально плоский жертвенный камень, находившийся на вершине одной из гор у Сейдозера. Там совершались жертвоприношения. Вообще весь комплекс гор у Сейдозера называется Сейдъявврь. Есть легенда, что через дно озера существует вход в шаманскую пещеру, которая существует внутри одной из гор. Возможность наличия этого входа исследовал ещё Александр Барченко, а потом проводили всякие эхолокации. В итоге в настоящее время господствует представление о том, что само Сейдозеро с несколькими днами.
– Каково ваше отношение к вопросу об истоках происхождения мегалитических сооружений, с которыми вы сталкивались на протяжении путешествия? Ведь существуют разные концепции…
Д. Сухинин. После путешествия вопросов появилось ещё больше, чем ответов, они после увиденного сразу приумножились многократно. Окончательных выводов у меня нет и это прекрасно, ибо присутствует ещё момент поиска. Конечно же, всё это сделано людьми, и людьми, на мой взгляд, превосходящими наш нынешний уровень развития. Как, почему и куда они ушли, ответ неизвестен. Но то, что это были люди – совершенно однозначно, и хочется узнать больше деталей. Специфика самого места такова, что не надо никаких доказательств, ты чувствуешь её на себе. Всё не просто вокруг… Сам процесс поиска ответов доставлял удовольствие, когда взбираешься вверх в мокрую, сырую, ветреную погоду. Это как у Лао-цзы, сам путь и представляет собой смысл.
Поиск ответа подобен процессу ходьбы по тундре. Когда ты идёшь по тропам, на пути встречаются камни, огромный кривой лес, и особенно когда остаёшься один, мозг в какой-то момент перестаёт анализировать обстановку, думать о местонахождении и куда нужно повернуть. В итоге происходит погружение в медитацию и включение того, что можно назвать «памятью тела». И тело знает точно, куда тебя привести. Ситуация медитативной ходьбы затягивает. Я так и ходил всё время даже с группой: чуть-чуть отстаёшь, чтобы иметь возможность находиться в одиночестве. Большого расстояния из-за тумана там не надо держать.
Именно так я везде и передвигался. И однажды это состояние вывело меня к раскрытию Шамбалы. Это было неожиданно и восхитительно. Я понял, что вот он, апогей моего нынешнего путешествия, то, ради чего я сюда приехал. И сейчас для меня задача воплотить видение в картинах. Оно длилось недолго, минут пятнадцать. Нужно было попасть в нужное место и время, и в итоге всё получилось. Я попытался всё запомнить и заснять на то, что ещё не разрядилось. Но, конечно же, увиденное следует написать в картине, чтобы показать его людям. Всё хранится в моём осознании, оно никуда не денется, но меня интересует высшая степень эгоизма – поделиться с людьми. Вот, посмотрите, где я был и что я видел, может, это кого-то сподвигнет взять рюкзак и отправиться в собственное путешествие. В настоящее время я работаю над картиной видения Шамбалы.
Я случайно сбился с тропы, повернул не туда и попал в берёзовую рощу. Это была совершенно другая локация, ведь обычно кругом сосны, ели, можжевельники. Будто бы портал в иное пространство… Появляется трава, чего тоже нет вокруг. Берёзы не такие как у нас, они кривые. Я выхожу на берег озера, а погода была очень тёмная, солнце находилось за горой, и краски были монохромные. Над одной из гор, вершины которых покрывают формирующиеся белые облака, открылось щелью синее небо, и каким-то образом Солнце, которого я не вижу, начинает светить. Я подумал, что когда буду писать картину, обязательно нарисую летящую птицу, и тут вдруг вылетает белоголовый орлан. А потом обратно затягивается синее небо, гаснет средняя гора, и опять всё в монохроме.
А до этого у нас была цепь трудностей. Мы шли с товарищем к священному месту, однако всё сгустилось и подниматься было нельзя. У нас закончилась еда, палаток не было. Это заставило нас усиленно вернуться на тот путь, с которого я сбился, что и вывело меня туда, куда я должен был попасть, ради чего я и отправился в путешествие.
Трансформации восприятия на протяжении всего путешествия также очень способствовало то, что Солнце шло по кругу, то есть не существовало разделения на день и ночь. У нас на Сейдозере было так: «официально» считалась ночь, когда Солнце заходило за гору и его не было видно. Через три часа оно выходило, и наступало «утро». Интересно, что вообще никто не вспоминал и ничего не говорило о том, какой день недели или сколько времени на часах, процесс существования стал совершенно естественным: когда хочешь – ты идёшь, а когда хочешь – ты спишь. Это было идеально: лёг, и сразу заснул. И не из-за чувства усталости, а по причине необычного спокойствия. Потому я спал и на камнях, и под дождём – где угодно. В таких условиях полностью доверяешь своему физическому существу.
– Исходя из Ваших содержательных приключений, что бы Вы могли сказать о качественном различии между путешествиями познавательными, и туристическими поездками по системе «всё включено», которые часто ложным образом также называют «путешествиями»…
Д. Сухинин. «Всё включено» – это отдых туловища. Люди везут туда свои туловища, чтобы там их накормить, напоить, уложить в гамак, дать своим туловищам лениться, а потом вернуть эти самые туловища в общую машину под названием «город» и дальше продолжать рутину работ своих.
А вот путешествие для души – это когда ты идёшь далеко, там, где есть контакт с живой природой, являющейся первоисточником, непосредственным создателем всего. И когда ты находишься в «диком» природном месте, тебе остаётся только быть хорошим наблюдателем и прислушиваться к тому, что ты чувствуешь. Здесь кроется подлинный источник для творчества, ибо мыслей возникают миллиарды, в каждом кусте заложена идея, весь мир спрятан в одной капле воды. Однако, чтобы туда дойти, нужно своё тело поднапрячь, надо, чтобы оно не боялось ни дождя, ни ветра.
Было в путешествии пару таких мёрзлых ночей, когда заснуть совсем не можешь. Но при осознании того, что всё это не имеет значения по сравнению с тем, где ты находишься, и холод, и сырость исчезают полностью. Действительно всё равно, когда рядом с тобой формируются спектры радуг, возникающие ниоткуда. Это можно назвать магией. Потому, конечно же, совершенно разные вещи отдых «всё включено» и отдых с рюкзаком в глубинах природы. Совершенно разные источники… Часто те, у которых «всё включено», спрашивают меня: а почему ты туда поехал? И я понимаю, что такой человек просто не поймёт моего ответа. Бесполезно объяснять, ибо этот ответ должен быть сразу по умолчанию. Ты ездил в горы, и сразу становится всё ясно…
– И фестиваль «Белый шум», и изучение всего комплекса легенд, связанных с Сейдозером, порождены интересом к архаическим и внедогматическим традиционным формам. Каково их значение для современного человека?
Д. Сухинин. Значение их огромное, я бы даже сказал фундаментальное. Весь этот этнический пласт – инструменты, символы, обряды – пришёл к нам из глубин. А те люди, которые это всё породили, были частью природы, частью мира. В отличие от нас они максимально понимали природные стихии, воплощали их присутствие в символах, постигали космические законы. Они были ближе к Первоистоку, чем наша цивилизация сейчас. Мы отстоим от него всё дальше, и судя по тому, что происходит, видно, мы не в ту сторону идём. Потому меня радует возвращение интереса к этническим и шаманским традициям, это обретает свойства субкультуры. Такое «партизанское движение» возникает, когда нарушается баланс весов. Ведь если общество сделало крен в развитие потребительской цивилизации, тогда должно возникнуть и что-то иное.
Возрождение интереса к этническим традициям мне кажется неизбежным и значимым. Всё-таки нужно знать, кто мы, откуда, и куда идём дальше. А все ответы, они там… В той глубинной древней культуре было нечто интуитивное, акцент на непосредственное постижение действительности, от Первоистока. И оттуда через практики, через медитации, происходит подключение к Первоистоку без всяких посредников.
– Последний вопрос по поводу известного переполоха о Вашем исчезновении, который был поднят в белорусских и российских СМИ. Что бы Вы могли сказать преждевременно беспокоящимся о Вас людям?
Д. Сухинин. Дмитрий Сухинин взрослый парень, у него даже есть борода, ему 35 лет, и он отвечает за свои поступки. Он достаточно осторожен, куда не надо не полезет, потому не нужно беспокоиться. Все, кто должен, были предупреждены, а всякие тревожные инициативы мне непонятны. Всё будет хорошо, мы ещё дадим миру массу интересных картин, снимков и иных творческих результатов. А для этого надо лазить и по горам, и по болотам, я тут не властен над собой. Всем движет интерес…
