Куда исчезала разменная монета и почему возникли трудности с продовольствием в 1930-м году? Всегда ли виноват “стрелочник”? Об этом и многом другом читайте в нашем расследовании.
В процессе подготовки статьи про паспорта пришлось перелопатить немало архивных документов. Случайно попалась на глаза информация о событиях 85-летней давности: почти полсотни служащих Наркоматов финансов и торговли были расстреляны в связи с обвинениями в создании продовольственных трудностей.
Трагические страницы нашей истории, когда в начале 30-х годов на плодороднейших землях Центрального Черноземья и Украины разразился массовый голод, унесший жизни миллионов хлеборобов еще ждут своих исследователей. До сих пор многие архивные документы не опубликованы, поэтому полной картины масштабов разыгравшейся катастрофы мы не знаем и можем лишь приблизительно догадываться о причинах, ее вызвавших.
Паспортизация 1932 года, как видится, была лишь «побочным эффектом», одним из методов препятствования наплыву в города сельских жителей, искавших там спасение от голода. Но почему возник голод? Неужели виновниками и были те самые расстрелянные в сентябре 1930 года финансовые и торговые работники?
Вернемся к началу коллективизации, в 1928-й год. Историки полагают, что голод 1932-1933-х годов берет свои истоки именно оттуда. Крестьянство не слишком охотно стремилось вступать в колхозы, государство пыталось их туда «загнать» силой принуждения. Усугубляло сплошную коллективизацию и то обстоятельство, что эта кампания сопровождалась массовым закрытием церквей, что не могло не затронуть чувства верующих. На насилие крестьяне ответили восстаниями и убийствами представителей местной власти. По оперативным сводкам ОГПУ, в начале 1930 года было зарегистрировано 346 массовых выступлений, задействовавших более 125 тысяч крестьян. Через месяц уже было 736 выступлений (220 тыс. человек), а только в первой половине марта уже фиксируется 595 выступлений (примерно 230 тыс. человек). Только по Украине волнениями было охвачено не менее полутысячи населенных пунктов, а в целом в различных регионах всего Советского Союза – в Беларуси, Центрально-Черноземной области, на Нижней и Средней Волге, Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии, по подсчетам доктора исторических наук, профессора Н.А.Ивницкого, было зафиксировано 1642 массовых крестьянских выступления. Численность принимавших в них участие достигла не менее 750-800 тыс. человек.
Как и многие другие эпизоды сопротивления сталинскому режиму, тема крестьянской войны 1929-1930-х годов по сей день слабо освещена. Однако даже отдельные отрывочные сведения позволяют сделать вывод, что крестьянское движение приняло внушительный размах, вследствие чего Советская власть вынуждена была ослабить свой напор. Первой ласточкой было известное письмо Сталина, опубликованное 2 марта 1930 года в «Правде» – «Головокружение от успехов».
Однако волнения не прекратились. Возможно, и потому, что кардинальных изменений в проводимой политике «обобществления деревни» не произошло. Например, 15 марта 1930 года в строго секретном постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «Об Украине и Белоруссии» предписывается:
усилить количественно и качественно в недельный срок оперативный состав и маневровые войсковые группы ОГПУ, в эти же сроки перебросить на подкрепление опытных партработников из других округов, операцию по аресту и выселению кулацко-польских элементов провести в максимально короткие сроки и без шума.
В конце апреля на стол Сталину легли доклады ОГПУ о массовых выступлениях крестьян в центре страны, о боях на Северном Кавказе, о просьбах руководителей Казахстана на разрешение применения против крестьян регулярных частей Красной Армии. Из этих докладов можно было получить представление о реальном положении дел и о репрессивных мерах, направленных на подавление сопротивления крестьянства. В частности, при арестах и задержаниях было убито более 6,5 тысяч человек, а еще более 20 тысяч было приговорено к исключительной мере наказания.
Другой стороной медали была начатая в те же годы индустриализация. С первых же шагов она показала свою разорительность для советского бюджета. Непродуманная трата огромных средств привела к тому, что многие сотни миллионов рублей оказались вложены в незавершенное строительство и не могли давать отдачи. Действующие же предприятия, в особенности те, которые работали на обслуживание потребностей населения, вынуждены были идти по пути сокращения производства ввиду нехватки сырья и нового оборудования. Себестоимость произведенной продукции возрастала, при этом качество падало. К лету 1930 года индустриальные отрасли экономики оказались охвачены кризисом.
Ко всем этим бедам добавился и кризис финансовой системы, одним из проявлений которого был крах денежной системы и полное разорение бюджета. Латать огромные дыры в бюджете советское правительство решило путем повышения цен, выпуска займов с добровольно-принудительной подпиской на них, ну и само собой – увеличением денежной эмиссии. В то время как первый пятилетний план предусматривал общую эмиссию в размере 1млрд. 250 млн. рублей, всего за один год и 9 месяцев (с конца 1928-го по июль 1930) было выпущено в обращение более полутора миллиардов рублей. Лишние 300 миллионов не могли не сказаться на обесценивании бумажных денег, и это неминуемо вызвало массовую скупку товаров в запас и натурализацию товарообмена. Произошло раздвоение денежной системы. Поскольку разменная монета содержала серебро, то население стало ее накапливать, предпочитая расчеты производить «твердой» в прямом и переносном смыслах валютой. В ряде мест фиксировались случаи полного отказа продавцов принимать бумажные деньги. Для любой экономики такой оборот событий наносил серьезный удар. Тем более что из экономической плоскости он перешел в политическую – обесценивание бумажных банкнот не могло не вызвать массовое недовольство населения.
Еще зимой 1930 года нарком финансов Николай Павлович Брюханов направил в правительство предложения об увеличении чеканки разменной монеты из никеля вместо импортного серебра. Они были отвергнуты, но летом этого же года финансовый кризис вынудил снова вернуться к этим вопросам. В Политбюро направили новое предложение о чеканке бронзовых монет и выделении финансирования для закупки за границей серебра для чеканки серебряной монеты. Председатель Госбанка СССР Георгий Леонидович Пятаков в своей докладной записке предоставил справку о состоянии денежного обращения и финансов в стране. Без прикрас изложил критическое состояние финансов и денежного обращения (непомерную эмиссию, рост цен, кризис разменной монеты и т.д.) и призвал принципиально пересмотреть отношение к товарно-денежной системе, увеличить выпуск ширпотреба, переключить на внутренний рынок часть экспортных фондов и упорядочить финансирование капитального строительства.
20 июля Сталин отверг предложения о дополнительной чеканке монет, предпочитая привычный ему репрессивный метод решения проблемы. Одновременно было поручено ОГПУ организовать
решительную борьбу со злостной скупкой и спекуляцией серебряной монетой.
В газетах с конца июля была развернута кампания по поводу кризиса разменной монеты. Разумеется, что виной этому кризису были происки классовых врагов. Массовые публикации об арестах спекулянтов монетой и помогающих им служащих торгово-кооперативных организаций, банков и т.д. были лишь частью широкомасштабной пропагандистской акции, направленной на отвлечение трудящихся масс от истинных причин, вызвавших эти кризисные явления.
2 августа был направлен запрос председателю ОГПУ В.Р. Менжинскому с просьбой сообщить о результатах работы. Ознакомившись с ними, Сталин остался недоволен незначительностью изъятых сумм, о чем и сообщил в своем ответе Вячеславу Рудольфовичу.
В письме В.М. Молотову Сталин пошел еще дальше. Помимо неудовлетворения малым размером изъятой суммы в 280 тысяч рублей, вождь дает указания по пресечению «вредительской» работы:
«несмотря на вопли сомнительных коммунистов типа Брюханова — Пятакова основательно прочистить аппарат НКФ и Госбанка» и при этом обязательно «расстрелять десятка два-три вредителей из этих аппаратов, в том числе десяток кассиров всякого рода, продолжая по всему СССР операции ОГПУ по изоляции мелкой серебряной монеты»
Любопытны в этом письме и другие пункты, касающиеся экспортных поставок из СССР:
«Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут».
20 августа 1930 года Политбюро поручило ОГПУ:
усилить меры борьбы со спекулянтами и укрывателями разменной монеты, в том числе и в советско-кооперативных учреждениях
а ровно через месяц приняло решение «О вредителях по мясу и др.», в котором поручалось немедленно
«опубликовать основные показания вредителей по делу о вредительстве по мясу, рыбе, консервам и овощам и поместить ряд статей, разъясняющих сущность этого дела и указывающих на то, что работа этой контрреволюционной шайки полностью разоблачена и приняты все меры к исправлению последствий вредительства». Отдельным пунктом в этом решении было указание о том, каким должен быть приговор – «через 5 дней опубликовать приговор ОГПУ о расстреле всех участников вредительской организации».
В очередном письме Молотову Сталин дает разъяснения, что и первая и вторая группа показаний должны быть опубликованы не «просто так», а чтобы всем сразу все стало ясно:
«мы все раскрыли, нам все известно о кознях буржуазии и их разбойников-поджигателей и вообще вредителей, и мы им накладем по шеям…»
В газете «Правда» в номере от 22 сентября 1930 года была помещена статья под громким названием «Раскрыта контрреволюционная организация вредителей рабочего снабжения». В ней шли целые колонки с невероятными «признаниями». Спустя 3 дня коллегия ОГПУ приговорила 48 «вредителей рабочего снабжения» к расстрелу, и приговор был приведен в исполнение.
Сейчас уже очевидно, что спешность этого «судебного процесса», вынесения и исполнения приговора нужна была для успокоения народа: дескать, не волнуйтесь, товарищи, врагов мы обезвредили и теперь заживем «лучше и веселее».
Тем не менее корни проблем советской экономики, в частности, с продовольствием, лежали в несколько другой плоскости, нежели банальное «вредительство». Ведь даже в неурожайный 1932 год экспортные поставки хлеба за границу не прекращались. Не прекратились они и тогда, когда в Центральном Черноземье и Украине миллионы советских людей погибали от голода – ведь Советскому Союзу нужна была валюта. Вот к примеру секретное спецдонесение ОГПУ СССР о ситуации в портах Крыма 5 августа 1933 года:
По донесению ПП ОГПУ Крыма, в портах сосредоточено свыше 100 тыс. тонн экспортного хлеба, что в два раза превышает всю складскую площадь Республики. Ежедневный подвоз к портам составляет от 15 до 20 тыс. т. Хлеб лежит под открытым небом, в бунтах под угрозой порчи и расхищения, т.к. охрана его в таком виде затруднена. Тоннаж под хлеб не подается. Необходимо принятие мер по разгрузке портов.
Однако признавать свои ошибки вождям не положено. Любопытно, что спустя двадцать с лишним лет в своем постановлении Пленум ЦК КПСС «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии» от 7 июля 1953 г. проблемы с продовольствием по отработанной схеме переложил на Лаврентия Павловича:
Берия под разными вымышленными предлогами всячески тормозил решение важнейших неотложных вопросов по укреплению и развитию сельского хозяйства. Теперь несомненно, что этот подлый враг народа ставил своей целью подрыв колхозов и создание трудностей в продовольственном снабжении страны.
Научила ли чему-нибудь История советских вождей? Сложно сказать, ведь и в годы оттепели, и в период застоя, и во времена перестройки всегда находился «стрелочник», каковыми в сентябре 1930-го оказались 48 расстрелянных служащих Наркомата финансов и Наркомата внешней и внутренней торговли СССР.
