27 октября исполняется очередная годовщина со дня рождения легендарного художника-графика и гравёра, отобразившего Витебск на апокалиптическом сломе исторических эпох.
В нашей статье мы расскажем о некоторых сторонах творчества Соломона Юдовина (1892 — 1954) на примере отражения им образа витебской церкви Святой Троицы, что была на Песковатике, получившей в народе название Чёрной Троицы. В фонде Витебского художественного музея хранятся редкие экземпляры книг, посвящённых художнику, в частности «Віцебск у гравюрах С. Юдовіна» Ивана Фурмана (1926 г), и «Юдовин» Иеремии Иоффе и Эриха Голлербаха (1928 г.) Книги выражают безмерный оптимизм в оценке революционных преобразований. Вот что можно прочитать, например, у Эриха Голлербаха о еврейской тематике творчества художника, отражённой им в витебских пейзажах:
И когда пробил грозный и торжественный час победы, на этих уличках появились толпы со знаменами, с лозунгом: «кто не работает, да не ест» и вместе со всеми трудящимися СССР еврейская молодёжь ощетинилась штыками, чтобы защищать своё отечество, республику труда, в которой молодому поколению предстоит творить новую, бодрую и радостную жизнь.
Однако предельно насыщенные гравюры Соломона Юдовина не могут нести того торжественного и безоглядного оптимизма, который пытались приписать ему советские искусствоведы. В витебских работах до отъезда художника в Ленинград, состоявшегося в 1923 году, скорее, проявлено ощущение тяжести мира и неотвратимая тревога за судьбу традиционного уклада существования. Об этой плотности изображения говорил тот же Эрих Голлербах, не замечая, правда, всей выражающейся там тревожности:
Обращаясь к композиции гравюр Юдовина, отметим, прежде всего, типичное для него заполнение всей доски: поверхность, обработанная его резцом, имеет определённые композиционные границы и сплошь насыщена графическим содержанием. Изолированных изображений, фигур в пустоте, случайных фрагментов у Юдовина нет. Каждая гравюра, самая маленькая, твёрдо построена и уравновешена, она не «падает» и не «разливается», в ней всё на месте.
Образ Чёрной Троицы в религиозной культуре, которую Соломон Юдовин хорошо чувствовал и понимал, многозначен. Лики Чёрной Троицы использовались в веретничестве, связанном с древними практиками, уходящими в глубь славянского язычества и ориентированными на работу с сущностями Нижнего мира. Понимание Нижнего мира было родственно шаманизму, культам Чернобога, или древнеегипетского бога Сета. Ведь и сами египтяне в древности называли свою землю «Кемет», что означает «Чёрная земля». Это указывало не на какое-то банальное или метафизическое зло, но на изобильное плодородие, и с другой стороны – наличие скрытой в данном пространстве особой тайны и силы, его восприятие как «сакрального центра». Таким образом, веретничество имело подчёркнуто хтоническую природу, культивировало работу с «местами силы» и являлось совершенно особым «тайным знанием», в отличие от распространённого его понимания в современном мире как банального колдовства или демонопоклонничества.
Гравюра «У Чёрной Троицы» предстаёт одной из наиболее пронзительных работ Соломона Юдовина. И отнюдь не случайно художник написал её в год отъезда из Витебска. Иван Фурман объяснял причину этого отъезда «паступовым зацішшам творчага жыцця горада», однако нельзя не отметить, что с Ленинграда начинается уже в полной мере «советский период» творчества Соломона Юдовина, который постепенно лишается эсхатологического напряжения, присущего витебскому периоду. Создаётся впечатление сознательного ухода художника от мироощущения надвигающегося духовного апокалипсиса туда, где можно будет куда более благополучно существовать в рамках официальной культуры. Эсхатологическая картина мира с новой силой возрождается у него уже в серии «Ленинград в дни Великой отечественной войны». Гравюры витебского периода художника, несомненно, выглядят куда более «дикими» в самом позитивном смысле этого слова, выражающими наличие внутренней открытости, непосредственности восприятия мироздания и ощущения изначальных истоков бытия.
Показательно, что Иван Фурман, троцкист по своим убеждениям, обвинял НЭП в сокращении численности культурных учреждений Витебска. Однако в 1928 году, когда было осуществлено свёртывание НЭПа и положено начало коллективизации, не устояла и Чёрная Троица, этот стародавний памятник духовной культуры, который был разрушен. Периоду революционной романтики модерна был положен окончательный предел, и началась «угрюм-бурчеевская» эпоха тотальной унификации с насаждением одномерности как в отношении людей, так и культуры.
