И где наша культура? История из жизни
В нашей стране в образовании работать трудно не только по финансовым причинам, но еще из-за большого количества лишней бумажной работы. А каково работать с сфере культуры? Мы расспросили у мастера по декоративно-прикладному искусству.
Елизавета к 22 годам успела закончить Витебский государственный колледж культуры и искусств, отработать два года по распределению и поступить за заочное отделение ВГУ имени П.М. Машерова. Девушка рассказала нам о том, как это – быть работником сферы культуры в Беларуси.
До последнего курса в колледже я не задумывалась о том, что нас всех ждет распределение. Оно, конечно, неудивительно: в колледж я поступила в 15 лет, после 9 класса школы. В 19 учебное заведение было уже закончено. В таком возрасте мало кто думает о далеких перспективах. Да и из преподавателей никто не заострял внимание на необходимости последующей отработки. В общем, все шло своим чередом до 4-го курса, когда я осознала то, что скорее всего на 2 года придется куда-то уехать. Найти место по специальности в Витебске возможно только в детском саду (вести кружок ИЗО). Моя одногруппница работала там весь последний год учебы и даже планировала распределиться. Но за год ее так доконала лишняя бюрократия, что в итоге от именного запроса отказалась, о чем не жалеет. Сказала, лучше ехать на район, чем сидеть за бумагами.
Как известно, от распределения можно «отвертеться», выйдя замуж. Но для выпускниц колледжа этот способ редко актуален: мало кто хочет связывать себя узами брака в 19 лет, даже ради перспективы «свободного диплома».
Была возможность не распределяться для тех, кто поступает в ВУЗ по на дневное отделение, чтобы продолжить образование по специальности. Но после четырех лет колледжа еще 5 лет универа – это ужас. Тем более что после окончания этого учебного заведения все равно ждет то же распределение, на 5 лет отложенное. В общем, от отработки никуда не убежишь.
Во всех учебных заведениях при распределении действует приблизительно одинаковая система: студент с лучшей успеваемостью выбирает себе место первым. Это Лизе не очень помогло: выбирать можно было между Лиозненским районом и Лиозненским районом, из которого было выделено где-то 4 места. То есть выбирать было не из чего. В итоге студентке даже повезло: место оказалось не на районе, а в самом Лиозно, в Доме ремесел.
Сейчас я ужасаюсь, вспоминая эти 2 года распределения. В Доме ремесел нам сказали, что у них работают девочки, которые живут в Витебске. Каждый день они катаются на дизеле с дома и домой. Меня это очень воодушевило: можно будет жить дома! Сейчас я понимаю, что на этом могли заострить внимание потому, что не хотели выделять жилье в Лиозно. Нам (в итоге мы распределились в Дом ремесел вдвоем с одногруппницей) даже разрешили приходить на работу позже, потому что дизель приходил не к самому началу рабочего дня. И начались катания. Вставая в 6 утра, домой я возвращалась в 10. И так 5 дней в неделю, а иногда даже по выходным. Из 2 500 000 миллионов зарплаты тысяч 600 000 уходило на дорогу. Эти деньги, само собой, никто не компенсировал. Иногда тратилось даже больше: вечером дизель нужно было ждать, и поэтому, когда особенно сильно хотелось приехать домой раньше, ехали на маршрутке.
Кроме того, работникам культуры обычно «везет» работать в праздники, участвуя в организации досуга других людей. Лизе в основном приходилось ездить на праздники в Лиозно, потому что Дом ремесел участвовал в организации местных развлечений. Но были и исключения, например, «Славянский базар». Работать на нем приходилось, конечно, с утра до позднего вечера, сидя все это время в палатке в национальном костюме, но зато не приходилось тратить силы, время и деньги на дорогу.
Во время распределения были, конечно, и плюсы. Например, нам повезло с начальством, которое всегда старалось поддержать и войти в наше положение. Кроме того, я целый день (не считая праздников) занималась любимым делом: в творчестве никто не ограничивал, хоть ты крестиком вышивай. За эти два года я здорово напрактиковалась в шитье маленьких мягких игрушек, и это большой плюс. Но минусы в итоге перевалили: не считая дороги и мизерной зарплаты, я не видела для себя никакого роста. Максимум, чего может добиться мастер Дома ремесел – это персональная выставка в Лиозно. А это не предел моих мечтаний. В общем, в конце отработки до завершения распределения считали дни. Не сомневалась в том, что уволюсь и больше никогда туда не вернусь, но все равно плакала и переживала в последний день.
После того, как распределение было отработано, встал вопрос о том, что делать дальше. Перспективы в Витебске не радовали: максимум, что можно было найти, это место в детском саду в кружке ИЗО. Но Лизе уже не хотелось работать за те же деньги, что она зарабатывала 2 года в Доме ремесел.
Не знала, что делать, очень волновалась. Не хочу всю жизнь работать за 2 500 000, а других вариантов работы по специальности нет. Одногруппники, которые тоже отработали распределение на районе, все вернулись и понаходили работу не по специальности. Мне не хотелось: для этого я училась 4 года и это все, что я умею делать хорошо. Очень долго сомневалась и не могла решиться, но в конце концов уехала в Питер. И ни разу об этом не пожалела: занимаясь любимым делом, там я зарабатываю неплохие деньги. Минусы, конечно, тоже есть: в Петербурге работа для художников (а я рисовала мехенди) в основном в туристический сезон. Но зато у меня такое чувство, будто все лето не работала, а отдыхала, и еще деньги за это получала. Заработок осенью и зимой, конечно, меньше. Но все равно там я вижу перспективу для работы в своей сфере деятельности, которой нет в Беларуси.
Вот что думает о перспективах для работников сферы культуры в Беларуси мастер по декоративно-прикладному искусству.
