мнения священнослужителей, врачей, тяжелобольных и просто жителей Витебска
23 сентября 2002 года в Бельгии вступил в силу закон об эвтаназии. Этот медицинский термин, в переводе с греческого звучащий как «хорошая смерть», обозначает практику прекращения жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием. Впервые это слово для определения легкой смерти употребил Фрэнсис Бэкон в XVI веке. А первая попытка принять закон, разрешающий эвтаназию, была предпринята еще в 1905 году в американском штате Огайо. Сама же идея легализации добровольного ухода из жизни с помощью медицинских работников получила широкое распространение в ряде европейских стран перед началом Второй мировой войны. Ее активно поддерживали медики и ученые. Известный психоаналитик Зигмунд Фрейд 23 сентября 1939 года сам решился на эвтаназию с помощью своего лечащего врача. Ученый страдал неизлечимой формой рака полости рта и перенес более 30 операций по удалению опухоли.
Первой же страной, в которой эвтаназию признали вполне приемлемой мерой для облегчения страданий тяжелобольных, стали Нидерланды. С 1 апреля 2002 года эвтаназия здесь стала легальной. Существуют даже специальные мобильные бригады, которые приезжают к больным на дом, чтобы ввести смертельную инъекцию.
В том же году разрешили добровольный уход из жизни и в Бельгии. В этой стране в аптеках даже продаются наряду с обычными медикаментами, которые должны облегчать жизнь больного, специальные наборы для эвтаназии. А в 2014 году бельгийские власти подписали закон, разрешающий добровольный уход из жизни детям.
Сегодня эта процедура легализована также в Швейцарии, Люксембурге, в американских штатах Орегон и Вашингтон, Вермонт и Монтана. В ряде стран (Франция, Венгрия, Норвегия, Австрия, Германия, Испания) допускается эвтаназия пассивная, когда неизлечимо больного по просьбе родственников отключают от аппаратов жизнеобеспечения.
Споры о том, является ли данное действие докторов убийством, не умолкают. На территории Беларуси эвтаназия официально запрещена. Любой врач, который рискнет ввести смертельную инъекцию неизлечимо больного, будет считаться преступником. Людям, которые страдают тяжелыми заболеваниями (онкология, СПИД), сегодня могут облегчить страдания разве что в медицинском учреждении, например, в тех же хосписах.
А что думают о легализации эвтаназии жители нашего города? Стоит ли вводить данную процедуру, разрешающую добровольный уход из жизни ради прекращения страданий, в Беларуси?
Священнослужители в данном вопросе придерживаются единого мнения. Жизнь человеку дана Богом, и прерывать ее раньше срока, который предназначен Творцом, ни в коем случае нельзя! Так, бискуп Витебский Олег Буткевич считает, что раз уж выпали человеку страдания, значит, нужно отнестись к испытаниям по-христиански:
В жизни человека все имеет смысл. И страдания физические тоже. Поэтому и католическая, и православная церкви однозначно выступают против эвтаназии! Если же кто-то, считающий себя христианином, высказывается за процедуру умерщвления больного человека, то надо ставить вопрос: а действительно ли он верит в Христа? А если медики говорят, что облегчить страдания пациента невозможно, что эвтаназия – единственный выход, то что же они за специалисты? Сейчас открываются новые возможности в лечении заболеваний, столько эффективных обезболивающих используется. А человек должен иметь право на смерть естественную. Если же разрешить эвтаназию, обязательно появятся те, кто будет этим злоупотреблять.
Протоирей Владимир Резанович, секретарь Витебского епархиального управления, тоже согласен, что согласие на добровольный уход человека из жизни является таким же смертным грехом, как и суицид. Человек не волен свободно распоряжаться, когда ему уходить из этого мира. А закрепление на законодательном уровне положения об эвтаназии будет иметь пагубные последствия.
То, что добровольный уход из жизни недопустим, признают и представители иных конфессий. Так, члены религиозной общины Свидетели Иеговы, Любовь и Валентина, заявили, что резко отрицательно относятся к эвтаназии. Ее, как и переливание крови, вера иеговистов запрещает:
Жизнь дана человеку Богом, только он вправе решать, когда ее забирать, – ответила Любовь, – а если уж выпали физические страдания, необходимо их достойно терпеть.
У эвтаназии, как считает заведующая паллиативным отделением Октябрьской участковой больницы Татьяна Аверченко, всегда есть альтернатива. Это хоспис. Здесь помогут снять болевой синдром и другие неприятные ощущения. И необходимо сосредоточиться на том, чтобы облегчить пациенту страдания, а не лишать его права на жизнь.
Ольга, медсестра отделения радиологии в онкологическом диспансере, уверена, что сейчас любой болевой синдром можно снять:
Эвтаназия неприемлема! Хорошо, что у нас такое запрещено! Нам не дано распоряжаться собственными жизнями. И я вижу, как мои пациенты борются за жизнь до последнего. Сейчас обезболивание дают, лекарства хорошие есть, мы в картах пишем: с коррекцией дозы препарата. Так что мы, сотрудники онкологии, голосуем за жизнь!
Инна, бывшая пациентка Витебского областного клинического онкологического диспансера (на данный момент диагноз «рак» ей снят), честно сказала, что не может определиться с мнением. Стоит ли разрешать эвтаназию или нет? Здесь все, по мнению женщины, зависит от конкретного случая:
У меня была родственница, которая покончила с собой, когда метастазы проникли во все органы. Ей было так больно, что она не смогла это вытерпеть. Я не имею права ее осуждать. Возможно, в ее ситуации, когда ничего уже не помогало, эвтаназия была бы выходом. Но знаю и другой пример: моей знакомой врачи-онкологи поставили диагноз «неоперабельная опухоль», сообщили, что осталось той жить от силы два месяца. Женщина смирилась, раздала всю одежду, какие-то ценные вещи, со всеми попрощалась. И решила пожить пару месяцев в свое удовольствие, раз уж все равно помирать. Даже занялась хоровым пением. Прошло уже лет пять. Поет по-прежнему, а одежду пришлось новую покупать. Живет человек! А если бы ей тогда как неизлечимо больной сделали эвтаназию? И если честно, я считаю, что принять решение о прекращении своей жизни имеет право сам больной. Когда этот выбор делают за него близкие или медики, это всегда ужасно. Я бы не хотела, чтобы рядом со мной в момент тяжелой болезни оказался рядом такой «спаситель», который подписал мне смертный приговор!
С ней согласна и Татьяна, педагог одной из витебских гимназий:
Наверное, с точки зрения морали, дату смерти определяют не врачи. Но с другой стороны, не оказавшись в шкуре человека, который должен решить: жить или не жить твоему близкому, мы никогда не сможем дать объективную оценку эвтаназии. Я бы не смогла произнести эти слова, они бы на всю жизнь остались бы для меня подписанием кому-то приговора. И в безвыходной ситуации уповала на чудо. Люди с холодным сердцем (и я таким завидую, не считаю плохими) с легкостью бы подписали нужную бумагу. Это их право.
paranormal-news.ru
Вячеслав, бывший врач, сегодня волею обстоятельств оказался прикован к постели. И свои взгляды на эвтаназию он пересмотрел:
Зная о страданиях таких больных, считаю, что они вправе сделать выбор. Ведь жизнь должна быть в радость. А когда ежедневно и практически круглосуточно страдаешь от нестерпимой боли, то поневоле задумаешься, а зачем такая жизнь?
Екатерина, девушка, предпринявшая попытку суицида, к эвтаназии относится, как к тому же самоубийству:
Сейчас я уже знаю, что не нам решать, когда уходить из жизни. Поэтому, как бы не было плохо, необходимо собрать волю в кулак. Эвтаназия – это всегда убийство. И когда сам человек о ней просит, и когда за него это решают люди близкие!
То, что добровольный уход из жизни может вызвать рост настоящих убийств под видом милосердной эвтаназии, прекрасно понимает юрист Алексей:
Честно говоря у меня нет определенного мнения по этому вопросу. Потому что, с одной стороны, действительно, есть люди, нуждающиеся в этом. А с другой существует риск врачебных ошибок, когда людей, которых еще можно вылечить, будут убивать. А так же появятся риски злоупотреблений и халатного отношения к своим обязанностям со стороны врачей. Так что однозначно высказаться против или же за я не могу.
Несколько дней назад в Бельгии произошел первый случай эвтаназии, примененный к неизлечимо больному ребенку. А с 2003 года число пациентов, согласившихся на добровольный уход, выросло в восемь раз: до 9 000 в год. Так следует ли вводить эвтаназию в нашей стране? Ждем ваших мнений.
