на Минской международной книжной выставке-ярмарке 9 февраля 2019 года
9 февраля вечером на Минской международной книжной выставке-ярмарке состоялась встреча с Нобелевским лауреатом Светланой Алексиевич. Ее книги демонстрировались на стенде российского издательства «Время», модерировал встречу директор издательства Борис Пастернак. О чем шла речь на этой встрече, написало издание «Радыё Свабода».
1. Про свой пятитомник и перестраховку библиотек
Напомним, издание пятитомника «Галасы ўтопіі» на белорусском языке – самый успешный проект в истории краудфандинга в Беларуси. Во время кампании было собрано 110 тысяч долларов в эквиваленте. «Белгазпромбанк» заказал 15 000 экземпляров книг Светланы Алексиевич для безвозмездной передачи в областные и районные библиотеки по всей стране.
Первыми получили подарки библиотеки Витебска и Витебской области, а также Минска и Минской области. Гродно и Брест в ответ на предложение банка сообщили, что в книгах Алексиевич не нуждаются.
Некоторые руководители ссылались на то, что не принимают такие решения самостоятельно, и кивали на вышестоящее начальство – идеологов. Те, в свою очередь, не смогли дать внятный ответ, поскольку «не дают комментарии по телефону» или не владеют ситуацией.
Вот как отреагировала на ситуацию Светлана Алексиевич:
Я очень благодарна директору «Белгазпромбанк» Виктору Бабарико: именно ему принадлежала идея издать мой пятитомник.
И слава Богу, что у нас есть такие бизнесмены.
Самое главное, что мои произведения были отданы для перевода нашим лучшим писателям. Все пять переводов очень хорошие, я читала переведенные книги с радостью.
Ну а то, что в некоторых библиотеках от моих книг отказались, – я не думаю, что это был приказ сверху. Это самоцензура библиотекарей снизу. В таком обществе, как у нас, многое зависит от человека: он может что-то сделать, а может перестраховаться и не исполнить. Нельзя же в стране все проконтролировать. Многое на совести отдельных людей.
2. Про Беларусь, Россию и долги
Борис Пастернак вспомнил цитату российского политолога Лилии Шевцовой:
«Беларусь не хочет рассчитываться своим суверенитетом за паразитирование на российском бюджете».
Светлана Алексиевич:
То, что мы «паразитировали» в течение 20 лет – это на совести нашей власти, и она несет за это ответственность, за то, что было ясно еще 20 лет назад: рано или поздно за это придется расплачиваться, потому что нельзя жить за чужой счет .
Мы и так были «запоздалой» нацией, а теперь еще больше времени потеряли.
Но сейчас вопрос поставлен очень серьезно, и российская сторона настроена очень решительно. Я на последней встрече разговаривала с несколькими молодыми людьми, которые говорили, что видят себя в белорусских лесах …
Больше всего я боюсь крови. Можно жить без всего, даже без горячей воды, но главное – чтобы без крови. Я не знаю, какое может быть выход. Мало того, что все наше поколение в займах, дети, правнуки в долгах …
3. Про то, куда смотрит Лукашенко
Почему суверенитет страны связывается с враждебным противостоянием России? Почему речь не может идти об обязательном нейтралитете, безъядерном статусе? – спросил у Алексиевич Борис Пастернак.
В российских СМИ появляются статьи о том, что Лукашенко смотрит на Запад и тем самым «предает Россию».
С одной стороны, Россия не хочет платить, чтобы ее не предавали, а с другой стороны, она обвиняет Лукашенко, что он это делает. Но он поздно это делает, давно надо было смотреть на Запад.
Но опыт Украины, моей самой любимой страны, трагический. Лица погибших невозможно видеть, это молодые, красивые лица – это не лица Матаролы.
Я бы не хотела такого в Беларуси, трудно об этом и думать. Завязался некий узел, и трудно даже представить, как его развязать. Но наша власть настроена на то, чтобы добыть деньги на один год. Нет долгосрочного видения, что будет дальше со страной. Ну еще на год можем отвлечь проблему, но проблема есть. Да и у России есть свой резон.
К роли России я отношусь плохо. Именно Россия начала войну в Украине, России не понравилось, что Украина уходит от нее. И Россия будет теперь держать Беларусь, потому что это такой геополитический коридор. Это тоже понятно, ведь в России всегда было имперское сознание.
У меня один рецепт: мы должны идти в Европу, к нормальной человеческой общности. Другого выхода я не вижу. Но мы помним, как горько это закончилось для Украины!
Тот путь, что Прибалтика прошла в 1990-е годы, у нас впереди. Думаю, у нас будут плохие времена. Не знаю, в какой форме, но они будут…
4. Про айтишников и Колю
Борис Пастернак вспомнил недавнюю встречу Светланы Алексиевич с ИТ-сообществом и спросил: имеет ли она надежду на новых людей, на новую экономику, на «айтишников»? Имеют ли эти люди шанс стать лидерами перемен?
Во-первых, их скоро будут «отбирать» – это абсолютная логика нашей власти. Как это было когда-то с банками: как только появились у банков деньги, их начали «отбирать».
И вообще я не понимаю, о какой цифровой экономике идет речь, когда говорят, что «эту математику нужно сократить, сделать проще?» Как тогда вырастет конкурентоспособная молодежь? Конечно, родители с деньгами будут брать репетиторов. А остальные что? И я вообще не понимаю, почему время от времени возникают эти вопросы. Вот «царский потомок» учит несколько иностранных языков, ему это почему-то нужно, а остальным нормальным детям это не нужно. Стало жаль Колю, что он рано встает, и во всей стране переписывается расписание занятий. А что дети по часу стоят под дверью, приходят рано в школу – это никого не волнует.
5. Про лидеров в Беларуси
У нас с общественным мнением плохо, у нас есть хорошие люди, есть культурные люди, есть блестящие профессионалы. А общества, объединенного моральными чувствами, ответственностью, – его нет. Мы – несформированное общество. С нами можно сделать все! Попробуй один из таких «перлов» произнести где-нибудь в Германии или Португалии – и на улицу выйдут сотни тысяч людей. А у нас все посмеются, «постебаются», как я сейчас, но все решит один человек. Разве это общество, когда все решает один человек? Нет!
Когда я писала свои книги, шла после встреч с людьми буквально в слезах, думала: почему этот человек после таких страданий превращается в раба да еще может любить Сталина? Почему наши страдания не конвертируются в свободу, в чувство человеческого достоинства – это для меня большой вопрос. Наш человек хочет иметь шенгенскую визу и еще портрет Сталина. Как это вмещается в одном человеке?
Но я горжусь своим народом. Даже Гитлер был удивлен: литовцы, поляки расстреливали своих евреев, а белорусы этого не делали, спасали своих евреев.
Я думаю, наш народ – с большим потенциалом. Я хотела бы верить в свой народ.
Нам нужен лидер вроде Вацлава Гавела, который не опускается вместе с самой темной частью общества, а поднимает свой народ.
6. Про русский язык и беларускую мову
Мне часто говорят, что в моих книгах очень красиво разговаривают люди. Язык будто бы «стерт», но очень красив. Я всегда отвечаю, что рядом со смертью и любовью человек очень красиво говорит, и словно на цыпочки поднимается. Один фрагмент из «Чернобыльской молитвы», где жена пожарного, обычный кондитер, так красиво и благоговейно рассказывает о любви, как она любила мужа, как он умирал – используется в спектаклях по всему миру.
Но у нас вообще плохой русский язык. Ведь своего языка нас лишили, а тот язык, на котором мы разговариваем, она будто и российский, и не российский. Когда я бываю в Россию, я чувствую, что там совсем другие обороты, другой синтаксис, другая энергетика. А у нас русский язык, обработанный уже нашей сознанием.
Лишил нас родного языка Сталин, сталинское время, когда посадили всю нашу элиту, уничтожили интеллигенцию. Сначала это делали поляки, так как белорусский язык считался мужицким, потом Сталин. И даже тот белорусский язык, который у нас изучают как иностранный (ведь уроков белорусского в школах даже меньше, чем иностранного) – это не тот белорусский язык, который должен быть, это так называемая «наркомовка». А настоящий белорусский язык иной. Он очень музыкальный, очень мягкий, это совсем другой язык, который мы, к сожалению, не знаем.
Ольга Карач: «Светлана Алексиевич умеет ставить вопросы, которые человек себе не хочет задавать».
10 цитат из книг Светланы Алексиевич, ставших уже крылатыми.
