Неха Файнштейн, племянница Пэна: «Чудовищное обвинение – ошибка, искалечившая жизнь нашей семьи»
81 год назад, 1 марта 1937 года, в Витебске был обнаружен убитым художник, учитель Марка Шагала Юдель Пэн. Несмотря на то, что с того дня прошло много времени, в деле остается много вопросов.
С помощью историка Инны Абрамовой, которая посвятила громкому преступлению главу «Тайна убийства на улице Гоголевской» в своей книге «Витебская милиция», и ведущего архивиста Государственного архива Витебской области Светланы Мясоедовой мы собрали малоизвестные факты об этом происшествии.
Неблагополучный дом
Квартира №4, в которой проживал Юдель Пэн, находилась в каменном двухэтажном, частично трехэтажном с жилым полуподвалом доме на углу улиц Гоголевской и Замковой (до нашего времени не сохранился).
В хлебопекарне, которая находилась на первом этаже здания, круглосуточно топились печи, поэтому в подъезде всегда было тепло, что привлекало нищих и попрошаек. Чердак и вовсе был самым настоящим притоном, где по ночам собирались воры и беспризорники, разводили огонь, используя в качестве дров оконные рамы, готовили еду, делили награбленное, ссорились, иногда умирали.
Квартира Пэна как проходной двор
В квартире Пэна было минимум мебели и одежды, зато много картин: они занимали все пространство от пола до потолка. Всюду царил беспорядок, пол подолгу не мылся, также было очень холодно, поэтому Юрий Моисеевич почти никогда не снимал пальто.
Квартира художника была своеобразным музеем, куда постоянно приходили люди, бывало, и по сотне человек в день. По признанию уборщицы, Пэн был слишком добр, всех пускал к себе. Посетители испытывали двоякие чувства: с одной стороны – прекрасные работы, с другой – грязь и нищета.
Другую интересную информацию о жизни художника можно узнать из книги «Ю.М. Пэн в прижизненных публикациях и документах Государственного архива Витебской области», презентация которой состоялась прошлой весной.
Без следов взлома
У Инны Абрамовой была возможность изучить «Дело об убийстве Пэна», которое хранится в архиве УВД. К сожалению, некоторые документы из него пропали, возможно, в годы войны в эвакуации.
Сохранились показания Маши Самсоновой, которая в тот день пришла к художнику к 9 утра, чтобы приготовить завтрак. Когда девушка поднялась на площадку, то увидела приоткрытую дверь в квартиру и лежащей на полу перед ней ключ. Маша испугалась, ведь Пэн на ночь всегда запирал дверь, в том числе и на цепочку.
Думаю, что, несмотря на осторожность художника, кто-то мог воспользоваться его старостью, – отметила Инна Александровна. – Многие ученики к нему заходили, некоторые даже что-то забирали себе».
Например, в своих свидетельских показаний Бася Златкина указала, что сам Пэн рассказывал ей, что его ученик Давид Кравчинский в 1931 или в 1932 годах украл у него 20 тысяч рублей, которые хранились в жестяной банке на печке.
А были ли деньги?
В городе говорили, что Пэн, несмотря на его скромный образ жизни, был человеком не бедным. Он получал денежные вознаграждения за написание портретов и участие в выставках, также художнику была назначена пенсия в размере 350 рублей.
После убийства в квартире были обнаружены документы на перевод из Шанхая 9 долларов США, две сберегательные книжки на сумму 1300 и 5 рублей. В тоже время, по показаниям свидетелей, у Пэна могли быть и другие сбережения, которые он хранил дома.
Нож – не орудие убийства?
Преступников, вероятно, было двое: один оглушил жертву топориком для разделки мяса по голове, а второй – добил. Причем, художник сопротивлялся, о чем свидетельствуют прижизненные порезы на щеке и скуле. Смертельной оказалась рана на шее. И вряд ли кухонным ножом, который был обнаружен рядом с телом, можно было с одного раза перерезать сухожилия и хрящи. Вероятно, в качестве орудия убийства использовалась острая заточка, а в роли убийц выступили профессионалы.
Направление раны справа налево и сверху вниз свидетельствует о том, что ее мог нанести левша. Потом был подложен обычный кухонный нож, который и фигурировал в суде. То есть сам способ убийства уже говорил о том, что такая жестокость не могла быть присуща ни племянникам (девушке и парню), ни тем более ученикам-художникам. По-моему, это самое определяющее во всей этой истории», – утверждает Инна Абрамова.
А что же Файнштейны?
После того, как об убийстве Пэна написала центральная «Правда», бюро республиканского ЦК партии 9 марта 1937 года обязало прокуратуру и НКВД Витебска в течение пяти дней отыскать убийц и доложить о результатах.
Уложиться в срок можно было только если разрабатывать линию бытового ограбления и убийства близкими родственниками. Тогда главными фигурантами по делу и стали члены семьи Файнштейн – родственники Пэна, которые вскоре «признались» в убийстве.
«В виновность обвиняемых никто в городе и не поверил. Подростки-племянники оказались заложниками политической обстановки. Конечно же, после всех событий никто этой темы и не касался, – рассказала Инна Александровна. – Думаю, что витебская милиция раскрыла бы дело по-другому, если бы не попытка придания убийству политического характера».
Несмотря на явную путаницу в показаниях во время следствия, на отсутствие прямых улик и на то, что в суде подсудимые отказались от своих слов, Файнштейны были признаны виновными и получили сроки от двух до десяти лет.
В сентябре 1939 года Неха Файнштейн обратилась с жалобой к прокурору Витебска, где написала, что следователь запугал ее и вынудил подписать признание, что
«чудовищное обвинение – ошибка, искалечившая жизнь нашей семьи».
Другие интересные факты про убийство Пэна можно узнать здесь.
А как ровно в год назад в Витебске вспоминали известного художника на его могиле на Старосемёновском кладбище, смотрите здесь.
Редакция «Витебского курьера» благодарит за помощь в подготовке публикации Инну Абрамову и Светлану Мясоедову.
