12 апреля в Орше вспоминали расстрелянных в 30-х годах в лесу на Кобыляцкой горе

Авторские статьи

как в архивах КГБ найти документы на репрессированных предков

Журналист и исследователь массовых репрессий в Оршанском районе Юрка Коптик рассказал курьезную историю про своего деда Федоса Коптика – жителя деревни Селище. Деда и еще несколько односельчан бросили в застенки оршанской тюрьмы в 1932 году за отказ вступать в колхоз. Односельчане получили по 3 года исправлагерей, а Коптика спасла записка Ленина, написанная ему еще в 1917-м году, и тщательно хранимая в семье. Увидев бумажку с подписью вождя революции, перепуганные ОГПУшники не только выпустили Федоса Коптика на свободу, но даже выписали ему бочку селедки. Семья Коптиков ела эту селедку целый год. Федос Коптик благополучно пережил репрессии и войну и умер своей смертью в 1953 году.

12 апреля в Орше прошла встреча участников общественной инициативы «Кобыляки. Расстреляны в Орше». На ней родственники обменялись опытом поиска в архивах КГБ документов на репрессированных предков. Основной для запросов является специально разработанная правозащитной организацией «Белорусский Хельсинкский Комитет» памятка здесь.

Ряд активистов инициативы воспользовались рекомендациями БХК и уже получили копии документов не только на прямых предков, но и на их родственников. Например, Лариса Орешина получила материалы на своего расстрелянного в Орше дедушку Ивана Гиля и его четверых репрессированных родственников, а Игорь Станкевич – на расстрелянных прадедушку Захария и прабабушку Анну Ходевцевых, а также родного брата прабабушки Антона Каменского, ее двоюродных брата Клима Цеханского и сестер Александру Ляхович и Анну Ракову. Все они расстреляны в Орше. Среди полученных материалов – копии постановлений об арестах, анкеты арестованных, протоколы допросов, обвинительные заключения, выписки из актов о расстрелах, справки о реабилитации и др.

12 апреля в Орше вспоминали расстрелянных в 30-х годах в лесу на Кобыляцкой горе

Протоколы допросов написаны с откровенными ляпами, нестыковками, словно под копирку. Это особенно заметно, когда читаешь материалы сразу нескольких дел. Очевидно, это был конвейер смерти, а люди себя просто оговаривали. Но для НКВД этого было достаточно, чтобы без суда и следствия вынести приговор: расстрелять. Но даже из этих документов можно узнать много интересных деталей о своих предках и их родственниках.

Дмитрий Островский рассказал, что в архиве КГБ были обнаружены документы на его прадеда Мечеслава Островского. Прадед проживал в Толочинском районе и был дважды арестован органами ОГПУ-НКВД в 1928 и 1933 годах. Но тогда за недоказанностью дела распались. Но в 1937 году Мечеслава Островского снова арестовали и расстреляли в Орше как польского шпиона. Дмитрий получил копии документов из дел за 28-й и 33-й годы, а вот папка за 37-й оказалась неполной. Сейчас потомок пытается отыскать утраченные документы в архивных фондах других госорганов.

Подтверждение родства с репрессированными – ключевое требование архивов КГБ для предоставления копий документов. Участники встречи дали другим активистам рекомендации о том, где и как можно получить подтверждающие родство документы. Их можно поискать в домашних архивах, запросить в отделах ЗАГС по месту жительства. Для подтверждения родства можно обратиться и в суд. Еще можно привлечь других родственников, чье родство с репрессированными легче проследить по сохранившимся документам.

12 апреля в Орше вспоминали расстрелянных в 30-х годах в лесу на Кобыляцкой горе

13 апреля участники инициативы «Кобыляки. Расстреляны в Орше» и оршанские активисты провели субботник возле мемориала на Кобыляцкой горе. Здесь в период с 1919 по 1940-е годы органы ОГПУ-НКВД массово расстреливали мирных граждан. На сегодняшний день удалось установить около 1800 имен расстрелянных в Орше. Активисты убрали опавшую листву, сухостой, а также высадили у мемориала елочки.

Как расстреливали поляков в Орше во время «Большого террора».

Оцените статью
Витебский Курьер
Добавить комментарий

  1. михаил иванов

    Юрка он и есть Юрка. Что-то типа вроде Сирожы… Ну какая может быть вера остальному, если рассказ начинается с тупого анекдота? А может Юрка с детства ьтравмирован стихотворение Ленин и печник? Оно заканчивается так: Ленин? Ленин. Тут и сел старик.

    Ответить