Кризис переоценивает труд

Новый экономический кризис, «стартовавший» в конце осени этого года прямо на наших глазах, быстро меняет расклад сил на рынке труда. «Креативные» профессии становятся невостребованны, а вот работники «от земли» – наоборот.

Глазами статистики

Как говорит начальник управления занятости Министерства труда и социальной защиты Олег Токун, в этом декабре численность безработных в Беларуси увеличится, а количество вакансий – сократится. Этот прогноз построен на анализе текущей ситуации с безработицей и занятостью населения. Вообще для периода октябрь-декабрь характерен рост числа обращений граждан за содействием в трудоустройстве и соответственно увеличение регистрации безработных. Такая же картина складывается и в нынешнем году, причем она усугубляется начинающимся кризисом белорусских предприятий – это уже следствие обвала российского рубля. Как результат, на 1 декабря численность безработных, зарегистрированных в органах по труду, занятости и соцзащите, оказалась на 11,8% больше, чем год назад. И эта цифра все быстрее растет.

При этом в Минтруда и соцзащиты по-прежнему заявляют, что уровень безработицы в целом по республике остается низким и составляет все те же 0,5% экономически активного населения страны. Но это лишь показатель зарегистрированной безработицы. Реальная же успешно маскируется. Из-за мизерного пособия по безработице и принуждения к «общественным работам» очень многие, оставшись без работы, не торопятся оформлять себе статус безработного. Кроме того, на многих промышленных предприятиях сотрудников просто запрещено увольнять – чтобы не портить статистику. Результат: на «Горизонте», МАЗе, МТЗ и многих других заводах введена 3-4-дневная рабочая неделя, много где работников заставляют брать отпуск за свой счет.

На удивление низкая официальная безработица отнюдь не означает, что граждане страны живут хорошо (или хотя бы «неплохо»). В Белстате посчитали, что у более 135 тысяч семей – то есть 3,5% домохозяйств страны – доходы не дотягивают даже до бюджета прожиточного минимума. А он в Беларуси, напомню, с 1 ноября составляет всего 1 млн 396 тысяч рублей. Вообще, по данным Белстата, средняя белорусская семья живет на 7,8 млн рублей в месяц, то есть на одного человека приходится по 2,5-3 млн. В реальности это означает, что если в 640 тыс. домашних хозяйств доход на человека больше 5 млн, то 36 тысяч семей не зарабатывают и по миллиону на каждого.

Как результат, основной процент малоимущих – семьи с детьми. А богаче всех, получается, живут одинокие белорусы. Но вот парадокс (на первый взгляд): по сравнению с прошлым годом количество нищих в Беларуси сократилось на 15%. Это при том, что зарплаты в Беларуси в 2014 году, как правило, снижались, а не росли. Что же произошло? Да просто «перераспределение неблагополучия». Нищих стало меньше, но больше семей потеряло в доходах – то есть их доход на каждого члена семьи приблизился к тому самому бюджету прожиточного минимума. Такое вот равенство в бедности.

Вслед за Россией

Причина начинающегося в Беларуси экономического кризиса – это падение российского рубля, усугубленное торговой войной с Россией. Основа белорусской экономики – товарный экспорт, для наших производителей главный рынок – российский. (Просто потому, что на Западе устаревшие, немодные и не сильно качественные белорусские товары не особо кому-то и нужны.) Но наши производители чувствуют себя хорошо только тогда, когда цены на нефть высоки, а российский рубль стабилен. За последнее десятилетие мы привыкли именно к такому раскладу.

Но российский нефтяной пузырь сдувается на глазах, и никого уже не радуют его радужные переливы. А за ним сдувается и российский рубль – с начала года он потерял в цене уже 40%. А это значит, что на те же 40% сокращаются доходы сперва белорусских предприятий-экспортеров, потом – их смежников, а потом – и всех белорусов. (Кроме чиновников и силовиков, но это уже к экономике отношения не имеет.)

Именно стабильность российского рубля позволила экономике Беларуси кое-как очухаться после катастрофы 2011 года. В 2012-2013 годах доходы увеличивались, причем зарплаты белорусов росли намного быстрее, чем производительность труда в промышленности и эффективность труда в экономике в целом. Более того, энергоемкость промышленного производства не снижалась – Беларусь, покупая российский газ в 2-3 раза дешевле, чем соседи, могла не особо задумываться об энергоэффективности – лишь бы ВВП рос. А он рос, ведь принцип оценки эффективности экономики по ВВП удобен только чиновникам. Если выкопать во дворе ямку, а потом ее закопать, оплатив работу копальщиков, то ВВП Беларуси вырастет – а толку?

Уже сейчас понятно: в 2015 году у белорусов всего будет меньше – новых автомобилей, льготных кредитов на строительство жилья, глянцевых журналов, айфонов. В экономику страны поступает меньше денег – и «модные» специалисты оказываются невостребованы. Становятся не нужны те профессии, которые являются производными от чужого бизнеса, атрибутами чужого успеха. Теряют работу дизайнеры, рисующие этикетки для товаров бизнесменов, и косметологи, делающие эпиляцию их женам. PR-менеджеры, мерчендайзеры, организаторы корпоративов, фэшн-блоггеры, маркетологи… Рекламные предложения «Хочешь работать два часа в день и отдыхать за границей несколько раз в год?» уже выглядят как насмешка.

В период кризиса, в дни, когда вся страна вынуждена считать деньги и отказываться от лишнего, вес приобретают совсем другие профессии. Считавшиеся немодными и непрестижными учителя, ремонтники обуви, коммунальщики (сантехники и электрики), рабочие всех профессий, водители троллейбусов, доярки и мясники. Именно эти люди крепко стоят на земле и находятся ближе к ней, они – производители товаров и самых необходимых услуг. Тому, кто вырастил картошку, всегда за нее заплатят. А продавцу-консультанту бутика, в котором мужской пиджак стоит от $1500 и выше, в кризис не заплатят ничего. Он не нужен, когда люди покупают картошку, а не дорогой пиджак.

В «сытые» годы считался справедливым порядок, при котором девочка-офис-менеджер («подай-принеси-раздвинь ноги») получала больше, чем доярка на ферме. А рисовальщик переливающихся визиток для бизнесменов – больше, чем сборщик тракторов или сеялок. Хотя все эти представители «креативных профессий» подсознательно понимали, что сидят на шее у той же доярки и той же коровы и того же слесаря с завода. Понимали – но отказывались принимать.

А теперь все вышесказанное – в цифрах статистики. По информации Минтруда, сегодня из общего числа вакансий в Беларуси 71,9% предназначены для рабочих. При этом общее число вакансий продолжит уменьшаться в декабре и январе, а с февраля, возможно, начнется рост потребности в рабочей силе. При этом Служба занятости Беларуси постоянно направляет безработных на профессиональное обучение, переподготовку и повышение квалификации. Их учат на поваров, на лифтеров, на кладовщиков, на швей и на водителей троллейбусов. Тех, кто нужен экономике. На адвокатов, на мерчендайзеров и на дизайнеров рекламы – не учат.

Что дальше?

И эксперты, и даже чиновники правительства прогнозируют на следующий год рост цен и тарифов, сокращение доходов, снижение уровня жизни. Хотя 2015-й – предвыборный год, то есть уровень жизни как бы должен расти. Но бюджетникам и пенсионерам обещана лишь минимальная индексация зарплат и пенсий, которая вряд ли обгонит инфляцию. А всем прочим никаких мер дополнительной социальной поддержки пока не планируется. Или, во всяком случае, не озвучено.

По уму, уже сегодня правительству надо не только менять экономическую политику, чтобы стимулировать рост экономики, но и начинать разрабатывать и внедрять новые меры соцподдержки населения. Для чего, очевидно, придется изменить приоритеты бюджетных расходов. Но у нас пока стремление к реформам обозначено только публикацией «для общественного обсуждения» программы развития до 2030 года. В котором до 2020-го предусмотрены даже не реформы, а лишь подготовка к ним. То есть белорусам снова предлагается «светлое будущее», «прекрасное далеко», а пока – потерпеть и затянуть пояса.

Что можно сделать? Точно стоило бы резко повысить пособие по безработице. Чтобы избежать роста числа тех самых «тунеядцев» и прочих маргиналов, можно обставить его разными условиями – вроде обязательности переобучения или выплаты максимального размера пособия в течение только строго определенного времени.

Также имеет смысл активнее перенимать опыт стран, которые реализуют программы продуктовой помощи беднейшим категориям граждан. В США талоны на продукты (food stamps) сегодня получает примерно 45 млн человек. Там это важный элемент социальной политики властей – и это в стране, где принято опираться только на себя и свои силы. В России уже подходят к этому: спикер Законодательного собрания Санкт-Петербурга Вячеслав Макаров недавно предложил создать государственные продовольственные магазины, «ориентированные на проведение четкой социальной политики и предоставление льгот различным категориям граждан».

Стоило бы также расширить меры по стимулированию переезда людей в другие регионы, где проще трудоустроиться. Проводить более вменяемую политику по строительству жилья – дать максимум льгот девелоперам, строящим дома в провинции, и убрать все льготы для застройщиков в Минске.

Вообще, много чего можно сделать, особенно если помнить, что спонтанные расходы, когда деньгами приходится тушить проблемы, всегда больше запланированных. В текущих условиях, когда каждый доллар на счету, это особенно актуально.

В конце зимы – начале весны, когда начнутся увольнения, цены на продукты еще больше вырастут, а небольшие сбережения растают, уговорить людей «потерпеть» будет труднее. Люди уже не станут выяснять, сколько суток можно получить за участие в акции протеста. Шествие «пустых кастрюль» в год выборов – что может быть страшнее для власти?