Прокурор попросил назначить минимальное наказание – два года ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. А также применить принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у врача-психиатра по месту жительства
В пятницу, 23 марта, суд Первомайского района Витебска рассмотрел резонансное уголовное дело о поджоге в центре современного искусства (ВЦСИ) на улице Белобородова,5. Процесс проходит под председательством судьи Елены Семеновны Жук.
Как мы писали ранее, одно из помещений выставочного зала ВЦСИ подожгли в полночь с 19 на 20 декабря 2017 года. Спасатели, спустя несколько минуты прибывшие на место возгорания, в помещении музея обнаружили главную хранительницу фондов, которая рассказала, что неизвестный мужчина проник в музей и совершил поджог. Однако эта версия не нашла подтверждения, и в отношении 39-летней женщины, 14 лет проработавшей в центре, было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 218 уголовного кодекса РБ (умышленные уничтожение либо повреждение имущества, совершенные общеопасным способом).
Во время судебного заседания сотрудники Витебского областного управления Департамента охраны и ОМОН, которые практически одновременно прибыли на место пожара, рассказали, что в помещении музея обнаружили сильное задымление и резкий запах растворителя:
Девушка была в состоянии шока, вся тряслась и плакала. Очень путано объясняла, как выглядел напавший на нее мужчина – то он в черной куртке был, то в камуфляже, то в резиновых сапогах, то не в сапогах. Приметы нападавшего были переданы всем нарядам милиции и охраны, но по этим признакам никто не был задержан.
Юрий, командир группы быстрого реагирования, подчеркнул:
Я, проанализировав записи камер видеонаблюдения, усомнился, что были обстоятельства, свидетельствовавшие о возможности нападения на сотрудника музея посторонним мужчиной, который якобы и совершил поджог. У меня сразу возникли подозрения по поводу самой женщины. Свои сомнения я высказал следственно-оперативной группе.
Инспектор МЧС Максим, который вместе с расчетом пожарный службы прибыл на место преступления, заявил, что наибольшие повреждения имущества и ограждающих конструкций были в помещении хранилища музея, а не в служебном помещении, где «якобы устроил пожар ворвавшийся посторонний мужчина».
В ту же ночь хранительницу фондов музея Елену Г. задержали по подозрению в поджоге. Женщина призналась, что в тот день она задержалась в выставочном зале допоздна, работала с документами. Потом схватила бутылку с растворителем, расплескала горючую жидкость и подожгла бумаги. Через несколько минут опомнилась и вызвала пожарных. Позже, испугавшись, выдумала налетчика.
Мамочка, не волнуйся, все нормально. Это поджог. Это сделала я. Признательные показания утром, может отпустят, – написала она смс ночью из Первомайского РОВД Елена.
Однако только через три дня женщину отпустили из изолятора временного содержания домой.
Как выяснилось во время судебного следствия, в последнее время у Елены были неприятности на работе – постоянно приходилось что-то переделывать, выслушивать упреки от начальства. К слову, характеристика, представленная в суд директором ВЦСИ Андреем Духовниковым, была положительная, если не учитывать фразы о том, что «в работе были обнаружены упущения, на которые ей указали».
Также в суде было оглашено медицинское освидетельствование Елены Г., в котором отмечено, что во время инкриминированного деяния у обвиняемой не было хронического или временного расстройства психики:
Действия носили целенаправленный характер, женщина была ориентирована в окружающей обстановке. В ее поведении отсутствовали признаки бреда и галлюцинаций. Она могла сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий. Однако из-за нарушений в эмоциональной сфере у нее была ограничена способность в критической оценке своих действий. Она не могла в полной мере осознавать своих действий и руководить ими.
Адвокат Елены Г. Наталья Марачковская заявила, что особых сложностей не вызвали ни вопросы доказательности, ни вопросы квалификации вины:
Моя подзащитная рассказала все обстоятельства дела. Свою виновность в том, что подожгла эти «злосчастные бумаги» не отрицает.
На мой взгляд, прежде, чем вести речь о каком-то наказании для Елены, стоит разобраться в причине произошедшего. Эта хрупкая, изящная женщина, которую все характеризуют, как легкого, отзывчивого, внимательного, позитивного, жизнерадостного человека, имеющего много друзей, благодаря которым и были восстановлены фонды ВЦСИ.
Я считаю, что гениям и талантливым людям среди нас, обычных, тесно, неуютно, некомфортно. Человек, который хочет заниматься любимым делом, писать картины, делать выставки, дизайнерские работы, посвящать себя тому, что приносит радость людям, была вынуждена заниматься унылым, нудным, механическим делом. Производить сверку каких-то объектов, бумаг, документов.
Для всех очевидно, что творческие натуры настолько ранимы. У них свой полет, свое солнце и восприятие.
В понедельник, 26 марта, огласят приговор, тогда и будет понятно произвела ли на суд нужное впечатление эмоциональная речь защитника.
Женщина искренне раскаялась в том, что совершила. Она одна воспитывает несовершеннолетнюю дочь. Кроме того, Елена возместила ущерб музею, «Белтелекому», который выставил счет за сгоревший кабель (147 рублей 93 копейки), и согласна оплатить 84 рубля 92 копейки за проведенную экспертизу. Прокурор попросил назначить для Елены минимальное наказание – два года ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. А также применить принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у врача-психиатра по месту жительства.
Напомним, в конце декабря минувшего года мы обращались к директору ВЦСИ Андрею Духовникову с просьбой прокомментировать события и получить возможность ознакомиться с последствиями пожара. В комментариях и возможности увидеть пострадавшее от пожара помещение нам было отказано. Тогда же можно было убедиться, что выставочный зал не принимал посетителей.
А к тому, кто довёл “хрупкую женщину” до нервного срыва, можно применить какую-нибудь статью? Ну так, чтобы больше неповадно было глумиться над беззащитными подчинёнными.