две версии: страх чиновников пойти вразрез с официльной политикой или попытка скрыть «катынский» след в Орше
В конце сентября без лишней помпы и привлечения потомков Оршанский райисполком восстановил на одном из мест массовых расстрелов на Кобыляцкой горе украденную много лет назад памятную таблицу. На ней надпись «Место памяти и скорби» на четырех языках: русском, белорусском, английском и иврите, пишет Игорь Станкевич на planetabelarus.by.
Потомки расстрелянных в Орше советских граждан отметили частичный успех. С одной стороны, им удалось добиться от властей признания места массовых расстрелов, с другой — текст на памятной таблице не тот, о котором они просили. Родственники предлагали написать «памяти жертв политических репрессий» на белорусском, русском, польском и иврите. В итоге получили безликий и невнятный текст, а польский был заменен на английский.
Инициатор правок — бывший председатель райисполкома Александр Позняк — свою позицию пояснял так: мол, английский более распространенный язык, чем польский, а поляки, даже если и приедут на Кобыляки, поймут прочитанное. Если следовать его логике, нужно было заменить иврит (еще менее распространенный как в Беларуси, так и в мире язык), но точно не польский.
Потомки репрессированных располагают персональными данными 1740 человек расстрелянных в Орше. И это минимум. Скорее всего, реальное число расстрелянных значительно выше. Самой массовой репрессированной группой — 1129 человек были белорусы. Следом шли поляки — 503 человека. Затем евреи — 38 человек, от 10 до 15 человек были записаны литовцам, латышами, русскими или украинцами.
По мнению историка Игоря Кузнецова, процент расстрелянных в Орше поляков (29%) значительно выше, чем по стране (22%) и даже по Минску (25%). Уже сам этот факт говорит о том, что польский язык просто обязан быть на памятной таблице.
«29% польского населения чиновники просто вычеркнули из памяти», — убежден историк.
Следует напомнить, что вплоть до 1936 года официальными языками БССР были белорусский, русский, польский и идиш. Похоже, чиновники забыли историю. При этом ни одного англичанина в оршанских расстрельных списках обнаружить не удалось. Так почему вдруг вместо польской надписи возникла английская?
ВЕРСИЯ 1. СТРАХ ПЕРЕД НАЧАЛЬСТВОМ
В 2012 году, когда историки обнаружили в российских архивах так называемый «белорусский катынский список», президент Александр Лукашенко однозначно заявил: ни одного поляка в те времена на территории Беларуси не было расстреляно.
«Мы подняли все архивы, и не только КГБ, всех государственных структур. У нас ни одного поляка на территории Беларуси уничтожено, расстреляно не было. У нас оказались только пересыльные пункты. Поляки, которые проходили через них, концентрировались, по-моему, в основном в России и, возможно, в Украине. Мы нашли документы, письмо руководителей НКВД о том, что на территории Беларуси нет поляков к уничтожению, что у нас только были пересыльные пункты», — сказал тогда Лукашенко.
«Ни одного польского гражданина не было расстреляно, уничтожено на белорусской земле в те времена. Видимо, такая задача не ставилась перед белорусами», — добавил глава государства.
Игорь Кузнецов считает, что у оршанских чиновников сработал инстинкт самосохранения. Они не смогли признать даже очевидные факты, чтобы не идти вразрез с официальной политикой.
ВЕРСИЯ 2. ПОПЫТКА СКРЫТЬ «КАТЫНСКИЙ» СЛЕД
Польские, российские и белорусские историки уже много лет пытаются отыскать места массовых расстрелов и так называемый «белорусский катынский список» с фамилиями граждан Польши — пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, казненных НКВД в 1940 году на территории Беларуси. И если часть списка — 1996 имен из не менее чем 3870 — удалось обнаружить в Российском государственном военном архиве, то с местами захоронений все довольно сложно.
Предположительно, основная масса граждан довоенной Польши из этого списка была уничтожена в Минске. Но изредка проскакивает информация про Кобыляцкую гору и расположенный примерно в 30 километрах от нее торфодобывающий завод «Осинторф» в Оршанском районе.
Историк Игорь Кузнецов рассказывает, что в Осинторфе был трудовой лагерь, в котором трудились польские военнопленные. По его словам, документальных данных про Осинторф не сохранилось. Зафиксированы лишь рассказы очевидцев. По свидетельствам, кто-то из военнопленных умер от болезней, а кого-то расстреляли. Вопрос где? Не под Оршей ли?
В 2001 году «Наша Нива» опубликовала письмо жителя Орши Алеся Сережкина. Он заявил, что поляков расстреливали в окрестностях Кобыляцкой горы, недалеко от деревни Осинторф, где, как рассказывали ему живущие тогда свидетели, в конце 1939-1940 годов работали пленные польские офицеры.
Сережкин писал, что во время строительства железной дороги через Кобыляцкую гору в начале 1980-х нашли две большие могилы с останками людей. Те немногочисленные свидетели, которые это видели, утверждают, что там были похоронены военные. В яме было много военных кожаных ремней и портупей. Район находки сразу оцепили, а останки собирали солдаты Внутренних войск СССР.
«Может там были похоронены польские офицеры, которые работали на Осинторфе. Ведь это совсем близко», — задавался вопросом Сережкин.
Журналист и исследователь репрессий в Оршанском районе Юрка Коптик в свое время собрал много свидетельств о преступлениях большевиков, но о расстрелах польских офицеров на Кобыляцкой горе и на Осинторфе ничего не слышал.
В акте представителей советских и административных органов, обследовавших обнаруженную в 1982 году на Кобыляцкой горе братскую могилу, говорится об останках 50 человек с характерными пулевыми отверстиями в затылках. В расстрельной яме была найдена «хорошо сохранившаяся обувь, состоящая из хромовых сапог с калошами, мало поношенных туфлей с калошами и другой модельной обувью, имела хорошо сохранившиеся фабричные штампы Московской фабрики «Красный треугольник» и Ленинградской фабрики резиновых изделий с хорошо видимым годом изготовления — 1936-1937 год (белый треугольный штамп)». Никаких упоминаний о военных ремнях и портупеях. К сожалению, описью найденных вещей мы не располагаем. Что касается хромовых сапог, то их обладателями могли быть как гражданские лица, так и офицеры красной армии, либо сотрудники НКВД. Кстати, в расстрельном списке есть несколько сотрудников этого ведомства. Так или иначе, сегодня памятная таблица на Кобыляцком камне восстановлена. Исследователь Юрка Коптик убежден, что на таблице должна быть надпись не только на белорусском, русском и иврите, но и обязательно на польском. Ведь здесь расстреляно много поляков – граждан СССР. На Кобыляках также расстреляны литовцы, латыши и украинцы, поэтому, убежден журналист, на таблице должны быть надписи на литовском, латышском и украинском языках.
Что ж, табличка есть. Теперь предстоит заняться правкой текста.
Как в Орше ищут имена жертв НКВД. «На аресты ушло 150 дней, на реабилитацию — 50 лет».
