О Сталине сегодня, о пережитках «культа личности» и тенденциях к оправданию репрессивных методов правления, рассказывают три ярких представителя витебской интеллигенции: Владимир Джариани, Юрий Лизенгевич и Владимир Попкович.
Вопросы, которые мы подняли с ними, актуальны не только датой. Как известно, сегодня, 23 августа, отмечается Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма. И если Германия уже давно преодолела и отбросила своё национал-социалистическое прошлое, то на огромных просторах бывшего Советского Союза отношение к Иосифу Сталину отнюдь не является однозначно отрицательным. По всей очевидности, сталинизм как явление, отвечает неизжитой модели партиархально-подданической политической культуры, прочно утвердившейся в Российской цивилизации с периода Московского царства. А ведь Беларусь долгое время находилась под приоритетным влиянием России… Природу сталинизма, его подавляющее влияние на сознание людей «вчера и сегодня», раскрывают известные представители культурного Витебска.
Владимир Джариани, председатель Совета художественно-эстетического салона «Оли-Арт».
Сталинизм как явление многогранно, и одна из его граней, которая имеет наибольшую почву под ногами, как у нас, так и в России, это желание «сильной руки». Понять данное желание можно, но не оправдать. В массовом сознании оправдание выглядит примерно так: «Вот, распустили всех, посмотрите на сегодняшнюю молодёжь, посмотрите, что вокруг происходит, а при Сталине такого не было, и вернуть бы эту сильную руку…» Это одна из граней, которую можно понять, а остальные я даже отказываюсь понимать, не говоря уже об оправдании. Как можно оправдать колоссальные репрессии, которые имели место при Сталине? Это ведь настолько очевидно…
Иосиф Сталин был достойным продолжателем дела Владимира Ленина. Ведь всё началось при Ленине, и ленинизм спокойно перетёк в сталинизм. И Сталин прекрасно понимал, что он делает. Возврат к сталинизму вполне возможен, и одно из свидетельств тому – сегодняшняя возня вокруг памятнику Феликсу Дзержинскому. Хотят чуть ли не референдум объявить на всю страну: вернуть этот памятник на Лубянскую площадь или нет?.. Я на этой площади бывал неоднократно, это страшное здание, которое за спиной у Дзержинского находилось… Оно исполняет свои функции и сейчас. Это жуткое здание, это жуткий памятник, как и вся система репрессий, которая не только Сталиным определялась, но и Дзержинским в том числе. Памятник Дзержинскому хотят вернуть… Ну, значит, за ним придёт и Сталин. Это чёткая линия, которая имеет место.
К своему ужасу я наблюдаю вот этот откат обратно к Сталину, и даже не к личности Сталина, а к системе, которая при нём существовала. Он олицетворял систему постоянного страха и двойных стандартов, и весь ужас, который может вернуться. Мы и сейчас живём при системе двойных стандартов. Потому возврат к Сталину не будет болезненным, очень легко можно к нему возвратиться. Очень многое мы сегодня имеем на повестке дня, то, что вполне координируется со сталинизмом.
Юрий Лизенгевич, режиссёр.
Сталин живой сегодня, он в головах, потому что народ, который по первому зову, будучи православным, ломал церкви, радостно уничтожил царя, самодержавие, вот этот народ был очень мощно «перевоспитан» в лагерной системе. Ведь социалистический лагерь – тоже лагерь, и народ очень захотел иметь вождя, «царя», который бы за него думал. И это очень сильно вошло в структуру, в мозги, в плоть, в кровь, и, в общем-то, мы в этой системе и находимся, ни в чём не изменилась жизнь наша. Вот как «Один день Ивана Денисовича», этот самый лагерный день, это та жизнь, в которой мы бесправны, в которой мы беззащитны – это всё сталинизм…
Исходя из «права сильного» люди, воспитанные в такой системе, с удовольствием принимают репрессивные меры: «Ура, наказали, вот и правильно…» На днях я разговаривал с одним обычным человеком, и он говорит: «Вот, Гитлер, он расстреливал безбилетных пассажиров». Я не уверен, что это исторический факт, но подавалось именно так: «Какой он молодец, расстреливал безбилетников!..» Или ещё: «А Сталин обещал понизить цены, и он их понизил…» Это всё в мозгах так живёт, и самое главное, что существует не только в мозгах, оно есть в реальности. Человек не защищён, с человеком можно сделать всё, что угодно: по доносу, по праву административному, и это всё сталинская система.
И конечно надо этот день ещё раз помянуть хотя бы тем людям, которые ощущают данный кошмар. И дело здесь не только в Беларуси, это вся административная система выстроена на всём пространстве бывшей империи. Она никуда не ушла. А события в Украине?.. А восторги по поводу «мы будем бить укропов»?.. Это всё отрыжки сталинизма. Мы должны помнить о жертвах, и не просто отвлечённые для современного человека лагеря, а посмотреть на свою реальную жизнь, как мы живём… И это, как я уже говорил, не замыкается на одной только Беларуси. Вся бывшая империя существует в созданной сталинской системе, когда все кричат «ура» и «да здравствует», и ждут, когда кого-нибудь накажут. Ничего не изменилось в мозгах, ничего не изменилось реально в системе.
Уладзімір Папковіч, паэт, перакладчык.
Птушачка спявае над магілкаю,
У тайзе на ранішняй зары…
… Гэта называем мы памылкаю –
Смерць нявінных, гібель без пары.
А наўкол тайга ляжыць павалена
– Шчыравала вострая піла.
Будзем жа ўслаўляць да скону Сталіна –
Бацьку – паднябеснага арла.
(“На тым стаю”, 2004)
Гэткі верш я напісаў некалі, хоць коратка выказаўшы сваё недаўменне, што наша грамадства да сённяшняга часу так абыякава адносіцца да злачнстваў, утвораных “Вялікім правадыром і Бацькам народаў”.
Канешне, у мяне былая свая прычына з нелюбоўю адносіцца да Іосіфа Сталіна, бо пры яго праўленні забралі, як мама казала “з’елі” нашага бацьку. Я не ведаю за што, і ніхто мне ніколі не патлумачыў, за што яго арыштавалі і дзе ён памёр (загінуў). Мне скажуць, а чаму ты не дапытваўся, чаму не шукаў інфармацыі. У мяне і зараз ляжыць няўцямная паперка пра тое, што ён быў рэабілітаваны у сувязі са смерцю.
Ну, каб гэта былі адзінкі, можна было б спісаць на памылку, як гэта любілі абгрунтоўваць камуністы пасля разаблачэння Сталіна Мікітай Хрушчовым. Але цяпер… Хто афіцыйна абвінавачвае Іосіфа Сталіна ў нялюдскіх адносінах да свайго народу?
Калісьці ў 90-ых гадах я спрабаваў звярнуцца ад імя гарадскога Таврыства беларускай мовы, якое тады ўзначальвай, да ўладаў з просьбай палажыць на якой-небудзь плошчы горада хоць камень, у памяць загінулых ахвяр сталінскіх рэпрэсій. Адказ ад адной мясцовай чыноўніцы быў: “Значыць было, за што”. А што б мне адказалі сённяшнія гарадскія ўлады?
