Культурный Витебск из глубины искусства ушедших художников

В фойе Витебской областной библиотеки продолжается выставка живописи и графики «В звёздном небе», посвящённая памяти мастеров, покинувших этот мир.

Открытие данной экспозиции было приурочено ко дню презентации информационного ресурса «Художники Витебщины». Все, обычно проходящие мимо Витебской областной библиотеки, имеют ныне повод заглянуть туда если не за книгами, то для того, чтобы увидеть, причём совершенно бесплатно, произведения замечательных мастеров. А они выполнены в самых разнообразных стилях и жанрах от реалистического искусства до абстракции, от натюрморта до эпического пейзажа.

Так сложилось, что если в настоящее время широкая культурная общественность знакома если и не подробно с работами, то хотя бы с именами художников, творчество которых имело своё начало в 70-е, и даже в 60-е годы прошлого века, то искусство тех, кто начинал сразу после УНОВИСа, а также в 30-50-годы, известно куда меньше. Все, кто посетит выставку, может хотя бы отчасти восполнить имеющиеся пробелы, видя широкую панораму произведений живописцев и графиков. Также экспозиция вновь возвращает к вопросам наличия качественного единства Витебской художественной школы и логики её исторического развития.

Разумеется, «благодаря» коммунистической идеологии, тоталитарно навязывавшей в течении десятилетий «единственно правильные» взгляды на всё, в том числе и на художественное творчество, ни о какой нормальной логике речи быть не может. Отсюда и тот кажущийся «разрыв поколений» между УНОВИСом и генерацией 70-80-х годов, представители которой активно освобождались от идеологических клише. Однако уже и многие витебские «шестидесятники» также были нонконформистами как в личностном плане, так и в поиске нехоженых путей в искусстве. Таким образом, сделаем вывод, что имевший место «разрыв» имел на самом деле причины, к искусству отношения не имеющие, потому и качественное единство Витебской художественной школы не может быть поставлено под сомнение.

Вне идеологического контекста, обусловленного требованиями времени, Витебская художественная школа не как явление узкоспециальное, но общекультурное, не прерывала своё существование. Разумеется, за исключением промежутка, связанного с военным временем, но там речь идёт лишь об отсутствии институционального функционирования. Во все иные периоды жизни общества её идея могла быть в большей степени актуализированной или сокрытой. А культурные основания Витебской художественной школы очевидны в творчестве тех, кто является её родоначальниками, и прежде всего Марка Шагала и Казимира Малевича. Отсюда и исходящие из этого характерные черты: внутренняя революционность, нетривиальный взгляд на действительность, трансформация обыденного восприятия, фантастический реализм, имплицитный мистицизм, стремление к новаторству.

Потому даже ряд произведений, выполненных в реалистической манере, могут вполне соответствовать этим свойствам. Но есть ещё и важная институциональная особенность обучения, неотъемлемо присущая витебскому худграфу и всем исторически предшествующим ему учебным заведениям, а также кафедре дизайна Витебского государственного технологического университета. Тут учили и учат не только профессии, но и всемерно способствуют раскрытию индивидуальных творческих возможностей студентов. Причина этому – ориентация на творчество, а не на элементарное воспроизведение действительности в искусстве самих преподавателей.

Творчество представителей Витебской художественной школы тесно связано с тенденциями развития мировой культуры. Во многих произведениях усматриваются ассоциации, истоки которых стали достоянием общемировой цивилизации. Приведём в качестве примера замечательную мистическую картину Людмилы Вороновой «Одиночество в небе», и прокомментируем её цитатой из рассказа всемирно известного мистического писателя Говарда Филлипса Лавкрафта «По ту сторону сна».

Интересно, задумывается ли большинство людей над могущественной силой сновидений и над природой порождающего их тёмного мира? Хотя подавляющее число ночных видений является, возможно, всего лишь бледным и причудливым зеркалом нашей дневной жизни – против чего возражал Фрейд с его наивным символизмом, – однако встречаются изредка не от мира сего случаи, не поддающиеся привычному объяснению. Их волнующее и не оставляющее в покое воздействие позволяет предположить, что мы как бы заглядываем в мир духа – мир, не менее важный, чем наше физическое бытие, но отделённый от него непреодолимым барьером. Из своего опыта знаю: человек, теряющий осознание своей земной сущности, временно переходит в иные, нематериальные сферы, резко отличающиеся от всего известного нам, но после пробуждения сохраняет о них лишь смутные воспоминания. По этим туманным и обрывочным свидетельствам мы можем о многом догадываться, но ничего – доказать. Можно предположить, что бытие, материя и энергия не являются в снах постоянными величинами, какими мы привыкли их считать, точно так же пространство и время значительно отличаются там от наших земных представлений о них. Порой мне кажется, что именно та жизнь является подлинной, а наше суетное существование на земле – явление вторичное или даже мнимое.