Обвиняемый Голубев: Я виноват только в том, что шёл с ружьём

Витебский областной суд начал рассмотрение уголовного дела об убийстве сотрудника Оршанской межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира, по итогам которого обвиняемому грозит пожизненное заключение или смертная казнь.

Напомним, что трагическое происшествие, вызвавшее большой резонанс в городе и области, произошло 11 апреля 2015 года вблизи деревни Петраши Толочинского района. Сотрудники Оршанской межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира совершали совместно с егерями плановый рейд-маршрут, во время которого и был обнаружен подозреваемый, 55-летний гражданин Голубев, с незарегистрированным ружьём. Инспектор Геннадий Равков, который был без оружия, стал настигать убегающего подозреваемого. Тот остановился и направил своё ружьё на инспектора. Геннадий Равков схватился за ружьё предполагаемого браконьера, и в это время прозвучал выстрел, который пришёлся в область брюшной полости, вследствие чего инспектор скончался. Ему было 44 года.

Гражанину Голубеву поначалу удалось скрыться с места происшествия, но вскоре он был обнаружен возле своего частного дома в Петрашах, оставшегося от покойной матери, и был взят под стражу. Поначалу он признавался в причинении вреда, завершившегося убийством, написав явку с повинной. Однако потом стал утверждать о спонтанности произошедшего выстрела. Он говорил о неосторожности самого погибшего сотрудника инспекции, схватившегося за дуло ружья, которое оказалось направлено в его сторону, и способствовавшего тем самым спонтанному выстрелу. С точки зрения представителей обвинения, такого рода выстрел был просто невозможен.

Прокурор рассказывала в зале суда о содержании множества проводимых экспертиз на месте преступления, которые и позволили сформулировать обвинение по Пункту 10 Части 2 Статьи 139 Уголовного кодекса Республики Беларусь «Умышленное противоправное лишение жизни другого человека (убийство) в связи с осуществлением им служебной деятельности». Второе обвинение о незаконном приобретении, перевозке и хранении боеприпасов выглядит на этом фоне не таким уж грозным, потому что за первое следует самое тяжёлое наказание вплоть до смертной казни.

Утром 27 августа у здания Витебского областного суда собрались представители республиканской и местной прессы. Как мы уже писали в прошлом материале, государственный обвинитель, прокурор Отдела прокуратуры Витебской области Анна Тылец, высказала журналистам точку зрения на уголовное дело стороны обвинения.

На судебное заседание приехали родственники убитого Геннадия Равкова, в том числе его вдова и дочь, а также люди, знавшие его лично как друга и сослуживца. Судебное заседание началось около 10.20 утра, после чего журналисты уже не могли фотографировать процесс или снимать его на видеокамеру. Предлагаем читателям «Курьера» изложение хода первого дня процесса, начиная с допроса обвиняемого.

Судебное заседание. Часть первая.

Допрос гражданина Голубева. Он рассказал, что родился в деревне Петраши, закончил 8 классов в Волосовской СШ. В городе Остров Псковской области получил полное среднее образование. Мать вышла замуж, и он проживал с отчимом, с которым у него были хорошие отношения. Служил в Вооружённых силах в 1978 – 1980 годах в строительных войсках, там получил строительную специальность, по которой в основном и работал. Переехал в Минск, а потом, женившись, они с супругой уехали в Толочин. Мать с отчимом стали проживать в Петрашах. После смерти матери Голубева, дом в деревне пустовал, если только сам подсудимый не посещал его. Кстати, когда 10 апреля обвиняемый приехал в деревню Петраши, он готовил дом для отчима, инвалида-колясочника, чтобы тот мог переехать туда на лето из пансионата. Голубев часто менял места работы, в последние три года работал водителем редакции газеты «Наша Талачыншчына».

Охотничьим ружьём Голубев владеет с 1992 года, когда вступил в Толочинское общество охотников и рыболовов. Первое ружьё продал, потом купил новое. Однако имелось и ещё одно ружьё, из которого и был застрелен инспектор Равков. Оно не было зарегистрировано, по словам обвиняемого его передал матери дядя Голубева, и оно хранилось за печкой. Только после смерти матери 7 лет назад он обнаружил это гладкоствольное ружьё.

Голубев неоднократно привлекался к административной ответственности за истекший срок хранения зарегистрированного ружья. На вопрос прокурора о том, почему не сдал найденное гладкоствольное ружьё, которое, по его утверждению, не проверял на боеспособность, он ответил, что оно хорошее, и жаль было с ним расставаться.

Более того, обвиняемый сказал, что спрашивал у некоего «дежурного РОВД», и тот ему говорил, что это гладкоствольное ружьё не зарегистрируют, ибо у него есть дефекты. Как ни странно, попыток изъять дефектное и незарегистрированное ружьё это должностное лицо не проводило.

Прокурор задал вопрос об обстоятельствах, при которых десять лет назад Голубев покинул Толочинское общество охотников и рыболовов. Обвиняемый рассказал, что это было связано с обвинением его в краже имущества у егеря Осипенко. После этого егерь стал препятствовать ему в получении путёвок на охоту. Как утверждает Голубев, тот стал постоянно настраивать и других охотников против него. Однако три года назад Голубев восстановился в Обществе и взял путёвку всего лишь раз у другого егеря. После, правда, вспомнил, что взял путёвку ещё один раз, для охоты на уток.

Егерь Осипенко – ключевой свидетель обвинения по делу подозреваемого, так как принимал участие в плановом рейде-маршруте и был свидетелем убийства. Аргументы подсудимого и адвоката сводятся к тому, что Осипенко не может быть объективным свидетелем, так как его отношение к обвиняемому являются предвзятыми.

Далее идут показания Голубева о том, как он приехал 10 апреля вечером в Петраши. Он выпил по приезде 100 грамм водки из маленькой бутылочки, однако ночью ему не спалось, и рано утром он решил «пристрелять ружьё». За 100 метров находился «хутор», состоявший из двух заброшенных домов, на один из которых он хотел прикрепить жестяную мишень, чтобы пострелять. Прокурор задаёт вопрос: «Эта мысль пришла вам в голову через 7 лет?»

Подойдя к заброшенному дому, подсудимый услышал, как токуют тетерева, и пошёл в том направлении, «чтобы поглядеть». Поднялся на горку, а потом решил пойти домой, уже не по дороге, а «по прямой», так как его якобы ждал человек, которого надо было в 8.00. утра довести до Минска. А ружьё у Голубева оставалось заряженным.

Прокурор задаёт вопрос подсудимому: «Вы понимали, что идя с заряженным ружьём вы нарушали действующее законодательство?» Тот отвечает утвердительно.

Далее Голубев рассказал, что при возвращении домой увидел, как его преследует некий человек, а потом увидел ещё одного, и подумал, что это минчане, с которыми у него был ранее инцидент после распития спиртных напитков у него дома. Он испугался и побежал.

Прокурор, а затем судья, пытались добиться точных ответов на вопросы о происходивших событиях. Адвокат обвиняемого сделал реплику, чтобы прокурор задавала вопросы, а не комментировала. Судья говорит подсудимому: «Опишите всю последовательность действий».

Подсудимый начинает всё объяснять заново. Говорил о том, что слышал сопение сзади настигавшего его, и сравнил того со спринтером. Когда его настигли, Голубев обернулся. Подбежавший схватил того за ружьё, при этом, как утверждает обвиняемый, ударил его под колено, а потом в грудь. Голубев отклонился, и ружьё, находившееся у него в руке, выстрелило.

Следует долгое выяснение того, как это ружьё могло выстрелить, потом подсудимый рассказывает, как убежал с места преступления, по пути разобрав ружьё и бросив его, потому что был «в шоке». Он убежал в свой дом, возле которого и находился, когда его вскоре задержала милиция. Дозвониться он ни до кого не мог, так как прерывалась мобильная связь. На вопрос о том, что делал Голубев дома, тот ответил: «Места себе не находил».

Далее подсудимый утверждал, что в милиции к нему применяли противоправные действия, не вызывали адвоката, заставляли признаться в организации поджога и даже «завели в туалет и головой о стену били». Вопрос прокурора о том, остались ли какие-либо телесные повреждения, и почему сразу после прибытия адвоката не было написано заявление на противоправные действия милиционеров, обвиняемый ответил: «А какой в этом толк?». Прокурор отвечает: «А какой толк, что вы сейчас их пишете? Весь четвёртый том состоит из жалоб».

Подсудимый Голубев объясняет, почему он написал явку с повинной, содержание которой теперь отрицает: «Написано моей рукой, но под диктовку сокамерника. Я попросил сокамерника помочь. Тот сказал, что у него три судимости, он сотрудничал со следствием, и это смягчает обстоятельства». Прокурор спрашивает: «Понимали вы, что пишете?» Голубев отвечает: «Нет, я думал, что он поможет, а получилось наоборот».

Прокурор задаёт вопрос: «Как вы теперь относитесь к произошедшему? Кто виноват?» Ответ Голубева: «Я виноват только в том, что шёл с ружьём». Прокурор: «Кто виноват в смерти Геннадия Равкова?» Голубев: «Смерть Равкова произошла из-за его халатности». В зале раздалось гудение.

Объявляется перерыв.

Судебное заседание, часть вторая.

Уточняется время совершённого преступления. Прокурор спрашивает: «Согласны ли вы, что это происходило около 6.30. утра?» Голубев отвечает: «Не помню, но допускаю». Выясняются обстоятельства хранения у Голубева 20 патронов кольцевого воспламенения, тот отвечает: «Они со мной живут с детства». Его дед был охотником.

Далее речь идёт о протоколе, подписанном обвиняемым вечером 11 апреля, и явке с повинной, которые свидетельствуют: обвиняемый имел представление, что стрелял в должностное лицо. Опять идёт речь о сокамернике, которого тогда, якобы, «подсадила» милиция. Обвиняемый утверждает, что даже приносили шахматы, чтобы разговорить его за игрой: «Чего он там сидел, он добился и сразу испарился».

По ходу разбирательства дела не раз отмечалось, что инспектор Геннадий Равков подбежал к обвиняемому, не имея с собой оружия. Из материалов, подписанных ранее Голубевым, очевидно, что Геннадий Равков говорил ему: «Стоять!», а тот кричал инспектору: «Не подходи!»

Прокурор читает запись протокола, в соответствии с которым оказывается, что и адвокат был представлен обвиняемому своевременно.

В ходе судебного разбирательства выясняется, что гражданин Голубев в 2009 году лежал в течение 21 дня в Витебском областном психоневрологическом диспансере с «головной болью».

Выясняется вопрос, как всё же возможен был выстрел? При этом прокурор обращает внимание на противоречие между более ранними показаниями о том, что Голубев просто видел автомат у другого человека, принимавшего участие в рейде, и поздними, будто он слышал звук его затвора. Да и не могут егеря, охотники или предположительные «минчане», которых «боялся» Голубев, ходить с автоматами.

Опять следует упоминание об ударе со стороны инспектора Равкова подозреваемого ниже колена и в грудь. Возникает, конечно, вопрос: если инспектор, будучи без оружия, настигает нарушителя, и видит направленное на себя ружьё, может ли он действовать излишне миролюбиво? Далее идёт долгое разбирательство того, куда же точно было направлено ружьё. Подсудимый утверждает, что в сторону ноги, и ему показалось, что он ранил настигшего его в ногу или в бедро.

Прокурор читает протоколы следственных действий, которые показывают, что Геннадий Равков был в форменном обмундировании. Обвиняемый говорит, что не мог этого видеть, так как всё происходило быстро. Идёт долгое разбирательство последовательности событий произошедшей трагедии. Голубев утверждает, что его отвлекли кроссовки на инспекторе, и он не мог понять, что это должностное лицо.

Прокурор задаёт вопрос: «Вы сожалеете о случившимся?» Голубев отвечает: «Да, я сожалею о случившемся, человека назад не вернёшь, он погиб, схватившись за ружьё». Голоса из зала: «Из-за тебя погиб!»

Следует допрос потерпевшей, Татьяны Равковой, вдовы погибшего инспектора. Она рассказывает о 23-летней совместной с ним жизни, о том, как они растили двух дочерей, которые очень любили своего отца. Супруги не рассказывали друг другу о работе, погибший являлся хорошим отцом и мужем. У него было много друзей. Прокурор задаёт вопрос относительно обвиняемого: «Как считаете, его нужно наказать?» Татьяна Равкова отвечает: «Я считаю, что нужно дать пожизненное».

В ходе судебного заседания поднимался также вопрос о возможности материальной компенсации со стороны гражданина Голубева. Татьяна Равкова говорит, что компенсация должна быть «300 миллионов рублей, потому что он лишил детей кормильца». Заработная плата вдовы инспектора самая обычная, она составляет 3 500 000 в месяц.

Вызывается свидетель со стороны защиты. На вопрос адвоката о том, был ли он знаком с инспектором Равковым, свидетель ответил: «Лучше бы я его не знал». Свидетель защиты утверждает, что в 2010 году Геннадий Равков сфабриковал на него уголовное дело. Будучи на рыбалке, они с приятелем купили у браконьеров полмешка карасей. Те поехали на лодке дальше, а их застал с рыбой инспектор Равков. Он приказал им лежать, а они находились в грязи, и инспектор два раза ударил в грудь нынешнему свидетелю дулом автомата. Сетей для ловли рыбы у друзей не было, тогда Геннадий Равков якобы сказал: «Найдём и свидетелей, и сеть». На инициированном процессе появился «лжесвидетель», некто охотовед Тиханский, а инспектор Равков собрал по озеру обрывки сетей. В Толочинском районном суде их признали виновными и присудили крупный штраф, но после подачи апелляции Витебский областной суд вынес оправдательный приговор, и судебное решение в Толочине было отменено.

Дочь Геннадия Равкова со своего места в зале суда заявила свидетелю защиты: «Вы не имеете право оскорблять память моего отца». Жена инспектора также сказала, что её покойный муж никогда не проявлял агрессии, это не было для него свойственно.

Первый день заседания объявлен закрытым, в следующие дни будут рассмотрены показания других свидетелей от обвинения и защиты.