Наталья Шарипо: «Вы рискуете своей жизнью, и ваши требования должны быть равноценны ей»

мать осужденного на 14 лет по«наркотической» статье рассказала, как относятся к ее сыну после активизации компании «Матери 328», почему согласна не со всеми требованиями голодающих женщин и как антиреклама наркотиков превращается в их рекламу

Жительница Витебска Наталья Шарипо – активистка «Движения матери 328», в которое входят родственницы осужденных по статье 328 Уголовного кодекса Республики Беларусь («Незаконный оборот наркотиков»). Сын Натальи получил по этой статье 14 лет и уже отсидел почти два года.

Когда я ездила к нему на длительное свидание в исправительную колонию в Бобруйск, то не могла не заметить произошедших с сыном изменений. Стала другой походка, появились незнакомые замашки, словечки в речи. Я просила Никиту контролировать себя, но как это сделать, если впереди еще долгих десять лет без права амнистии? Представляете, а таких мужчин через десять лет выйдет целое поколение.

По словам Натальи, в год положено пять свиданий: два длительных – на сутки-трое и три краткосрочных – пару часов по телефону через стекло. Больше не получается – слишком много осужденных и родственников, желающих их увидеть. Раз в год можно прислать в колонию вещевую посылку: недавно сын попросил к лету передать носки, трусы, майки и …мыло – купить самому не за что. Каждый месяц Наталья отправляет Никите по 5 базовых «на магазин» – больше не положено, а с марта ему уменьшили эту сумму вдвое.

С 13 марта, когда «Матери 328» начали активную компанию, у моего сына появились проблемы. До этого он в штрафной изолятор ни разу не попадал, а тут сразу на 37 суток в ШИЗО, якобы за нарушение формы одежды и распорядка. А потом еще и краткосрочного свидания в мае лишили, и ежемесячную сумму присылаемых денег уменьшили. Я связываю это со своей активной деятельностью.

В конце апреля Наталья с коллегой решили присоединиться к белорусским матерям, которые объявили бессрочную голодовку в Пуховичском районе и в Калинковичах Гомельской области. Женщины, которые голодают уже две недели, требуют внести изменения в законодательство и встречи с президентом. 28 апреля Наталья и еще две женщины из Витебска ездили в Пуховичи, чтобы проведать голодающих, и на сутки отказались от еды в знак солидарности.

Затем витебчанки и сами решили объявить голодовку и отнести соответствующее заявление в горисполком, но в итоге одну из женщин отправили в срочную командировку, и Наталья Шарипо пошла в горисполком одна.

Возле меня и моей группы поддержки стали крутиться какие-то мужчины в темном, в очках и с камерами, которые делали вид, что якобы снимают местные достопримечательности. На некотором отдалении они следовали за мной по всему маршруту. Вот зачем так делать? Хотели что-то спросить? Так подошли бы и спросили, я ни от кого не скрываюсь. А самое интересное: как они узнали, что я туда приду? Утром я позвонила только напарнице и знакомому журналисту, а также написала в группе матерей в вайбере.

Наталья предполагает, что ее телефон может прослушиваться, так как замечает некоторые странности в его работе, потому женщина написала заявление в МТС, УВД, облисполком, чтобы ей ответили, прослушивается ее телефон или нет, а если да, то на каких основаниях.

В итоге женщина решила заявление не относить, а просто в знак солидарности голодать дома самой.

Моя совесть знает, голодала я или нет. Если честно, даже не представляю, как чувствуют себя женщины, которые отказались от еды уже на две недели. Я за три дня потеряла три килограмма, и у меня уже появились проблемы с самочувствием. На четвертый день я решила голодовку прекратить, потому что надо действовать, а не сидеть дома. 

Женщина рассказала, что согласна не со всеми требованиями голодающих матерей, так как самое главное, с ее точки зрения – это добиться возможности амнистии для осужденных по этой статье.

С учетом того, как фабрикуются дела, нужно отпустить ребят на свободу. Они уже все поняли, для этого двух-трех лет более чем достаточно, а кто не понял, тот уже не поймет никогда, и потом вы посадите их снова, но уже не всех. Нам нужна, в первую очередь, амнистия, а уж потом реформа судебной системы и отставка министра внутренних дел, на котором все завязано. Я говорила другим матерям, что вы рискуете своей жизнью, и ваши требования должны быть равноценны ей. Я буду до конца сражаться, чтобы добиться изменений в законах, но не буду ради этого голодать. Это требование для меня слишком мало, чтобы идти на крайнюю меру – бессрочную голодовку.

Витебчанка признается, что не отрицает, что ее сын имел отношение к наркотикам, но не в такой степени, как его обвинили в суде. Да и в 17-ти томах дела немало вопросов и нестыковок, которые просто не захотели увидеть.

Чего стоит хотя бы то, что Никиту, его одноклассника и еще одного парня, которого они вроде как подвозили, задержали на том месте, где якобы лежал муляж пакета с наркотиками для курьера. Три часа сотрудники органов обыскивали машину, конфисковали ноутбук и другие вещи. Затем авто отогнали на стоянку РОВД, а через неделю задержанный водитель – одноклассник Никиты – написал заявление, что при обыске нашли не все. Со второго раза в багажнике автомобиля «обнаружили» ноутбук, весы и пакетики, которые почему-то в первый раз «не заметили».

«Я даже боюсь представить, что с ним делали, чтобы он написал это заявление. Да и в суде было видно, как нервничают судья и прокурор. Они же тоже живые люди – все видят и все понимают. Но служат в системе, потому и приговор – 14 лет. После суда я спросила у прокурора: «Как вы с этим живете?» А он отмахнулся, мол, это же судья решение принял. А когда я этот же вопрос задала судье, он начал кричать. Адвокаты в процессе практически ничего не могли сделать – все их ходатайства были отклонены. Честно, я тогда шла в суд впервые в жизни, испытывала буквально трепет, а, оказалось, там просто маски-шоу».

Наталья говорит, что нужно уметь признавать свои ошибки, учиться на них и идти дальше. А ведь немало матерей замыкаются в себе, начинают скрываться ото всех и даже отказываются от своих осужденных детей. И это самое страшное, ведь ребятам в колониях очень нужна поддержка родных и любые весточки из дома.

«Мы с сыном столько писем переписали друг другу за эти два года, столько всего обсудили! Если честно, в какой-то степени он рад, что так случилось, а то ходила бы я к нему на могилку… Но Никита уже все понял и осознал, а впереди еще 10 лет».

Наталья пытается бороться как может: ведет переписку с различными инстанциями, записывается на приемы и звонит на прямые линии. Женщина хочет обратить внимание чиновников на то, что антиреклама наркотиков превращается в их рекламу.

Куда ни пойдешь, всюду надписи «Нет наркотикам» и подобные. Но наш мозг не воспринимает слово «Нет», зато ключевое слово «наркотики» запоминает. Когда я была на приеме у заместителя председателя витебского горисполкома Петра Подгурского, он признал мою правоту и обещал поспособствовать: убрать листовки из транспорта. Вроде их и правда стало меньше. Также по этому вопросу я писала в Министерства образования и торговли, в администрацию президента. В одном из ответов прочла, что подобные исследования о восприятии слова наркотики пока не проводились. А ведь пока их проведут, подростки его запомнят. Как известно, запретный плод сладок.

Наталья считает, что в ее ситуации может в принципе оказаться любая мать – от этого не застрахован никто. И единственный совет, который она может дать тем, кто хочет уберечь своего ребенка от этой напасти, – давать детям как можно больше любви.

А пока матери осужденных просят сограждан о помощи – поставить свою подпись под петицией. С ее полным текстом можно ознакомиться здесь.

Напомним, депутат Палаты представителей Анна Конопацкая 10 мая презентовала предложения изменений в «наркотическую» статью 328 Криминального кодекса Беларуси. Предложения подготовлены совместно с представителями официально не зарегистрированной партией «Белорусская христианская демократия». С краткой сутью этих предложений можно ознакомиться здесь.